Беспощадный дикарь
Шрифт:
Воспоминания из моего детства перестраиваются и кристаллизуются, моменты, когда я видел их невинными, сменяются более суровой ясностью шепота по ночам, когда они думали, что я сплю.
Деньги.
Они всегда спорили о деньгах и о том, что они собираются делать.
Нет.
Быстрым движением я хватаю ноутбук, намереваясь выбросить его в чертово окно.
— Фокс, — резко говорит Мэйзи, кладя руку на мою покрытую чернилами руку.
Моя хватка сжимается, и делаю трудный вдох, красное заливает мое зрение, а сердце колотится. Я позволяю вырвать ноутбук из хватки, и она откладывает его в сторону.
Ложь.
Вот за чем я гонялся десять долбаных лет.
Ложь.
Вот что разбило мое сердце и вырвало детство полоска за полоской, пока не осталось только то, чем я являюсь сейчас — холодный, дикий, адски нацеленный на получение того, что хочу, того, что считаю правильным.
Ложь.
Вот что мучило меня кошмарами.
Проклятая ложь.
Воздух обжигает легкие, когда я пытаюсь отдышаться. Все, что я думал, что знаю, — ложь на лжи, вот из чего состоит моя жизнь. Ужасный, ломающийся звук отражается от промышленных окон, и я понимаю, что он исходит от меня.
— Я думал, — задыхаюсь.
Они были невиновны. Моя семья была убита.
— Знаю, — говорит она с сочувственным взглядом, который меня уничтожает.
— Черт. Это была просто грязная деловая сделка, которая пошла не так, и Сталенко убрал их, и я так долго боролся за то, чтобы все исправить.
Я посвятил этому каждую унцию энергии, подпитывал жажду мести ненавистью к своей лучшей подруге из-за нарушенного обещания, которое даже не имело значения. Потому что мои родители были во всем этом замешаны.
Я знал, что на улицах Риджвью процветает коррупция, но никогда не думал, что она отравляет моих родителей.
— Фокс, перестань. Тебе нужно дышать.
Она парит рядом на краю тропы, которую я прожигаю в бетоне, не боясь ярости, волнами исходящей от меня. Не могу даже смотреть на нее, я вернулся сюда, готовый разрушить все в ее жизни. Все потому, что так долго верил, что ее семья стала причиной разрушения моей — верил, что исправляю ситуацию, хотя она никогда не была такой неправильной.
Я должен был приложить больше усилий, чтобы отпустить все это, когда был готов, потому что тогда мы не были бы здесь, я бы не знал правду о своих родителях. Не знал бы, что с ними произошло на самом деле.
— Черт!
Крик вырывается из меня, и плотина прорывается. Гнев и обида выплескиваются через край, сердце бьется быстрее, а зрение становится туннельным, я сильно бью ногой по дивану, и тяжелая мебель сдвигается на несколько дюймов. Мэйзи отступает на шаг назад, и мой крик, полный ярости, эхом отражается от стен.
Схватив вслепую ближайший предмет — витой металлолом, над которым работал, и который она принесла наверх, назвав его предметом разговора с гордой ухмылкой, — я бросаю его через всю комнату и он разбивается где-то на кухне, звук бьющегося стекла и резни все еще не достаточно, чтобы сделать все это лучше.
Это все, на что я способен — разрушение.
— Все чертово дерьмо, которое я сделал, чтобы попасть сюда! Так много всего, и все это дерьмо. Я втянул в это Кольта, втянул тебя. — Слова вырываются с каждым рваным вдохом. Хрупкий контроль над собой находится на расстоянии шепота от того,
Мэйзи замирает. Терпеливая забота обо мне исчезает, когда позвоночник выпрямляется.
— Подожди, подожди, что? — Ее голос повышается. — Что ты только что сказал?
Свежее предательство сияет в ее ореховых глазах.
Это отрывает меня от пропасти, когда теряю контроль над собой, реальность рушится обратно, когда часть всепоглощающего гнева выветривается из моей головы. Задыхаясь и дезориентированный, я вспоминаю свои слова и тихо ругаюсь.
Холден был моим первым другом, до того, как я подружился с Мэйзи, научил меня кататься на велосипеде, когда я завидовал, что Мэйзи научилась раньше нас обоих. Мы мчались домой с автобусной остановки, забегали в свои дома и снова встречались, чтобы обменяться покемонами или поиграть в какую-нибудь из новейших игр. Он знал все мои тайные страхи, а я знала его. Мы росли бок о бок, партнеры по борьбе с неприятностями.
Мы были лучшими друзьями, братьями до того, как у меня появились Колтон и — Вороны.
От нахлынувших воспоминаний о детстве с братьями и сестрами Лэндри у меня сжимается грудь, каждое из них более горько — сладкое, чем предыдущее. Я потерял все хорошее, что у меня было. Потерял их. И что же я делаю? Возвращаюсь и делаю из них врагов, потому что меня не устраивали Жаклин и Ричард и я хотел наказать их всех за те годы, что страдал.
Невидимые осколки стекла бьют по горлу, а в желудке бурлит кислая ненависть к себе. — Я лишила его будущего, отменив предложение о призыве. Чтобы убедиться в этом, я отправил в колледж видеозаписи драк, которые он устраивал в карьере в старших классах. Он… его лицо хорошо видно на них, и иногда он надевал свою куртку.
— Какого черта, — шепчет она. — Ты крутился вокруг него, потому что хотела шантажировать? Думала… Черт возьми, Фокс, я думала, что ты его друг.
Обида, прозвучавшая в голосе, подобна тому, как если бы ее бросили на раскаленные угли без защиты от обжигающего жара.
Это была долгая игра, он использовал меня как своего наемного убийцу и поставил прямо на место, чтобы распутать нити его жизни. Я сам снял видео прошлой осенью в его выпускном классе, пока следила за тем, чтобы все остальные соблюдали правила.
Покачав головой, она начинает расхаживать. — Знаешь, когда ты испортил мои оценки, я не так уж сильно переживала из-за этого. Оценки, планы на жизнь — это не было моей мечтой в первую очередь. Слухи, которые ты распускал, даже проникновение в студию йоги, чтобы напугать, я пережила. Шутка с машиной была отвратительной, но это просто ерунда. Это не причинило мне физического вреда, имею в виду, неважно, да? Ты пытался сломать всем этим, но мне должно было быть не все равно на эти вещи, чтобы это сработало. Меня больше задело, что ты так долго не разговаривал, а тусовался с ним, вот где твой вред окончательно меня добил.