Беспризорница

Шерр Анастасия

Я состроила ей в след мерзкую рожицу и зашла в ванную. Пока умывалась и чистила зубы стало как-то нехорошо. Сначала бросило в жар, а потом вдруг затошнило. Между ног стало влажно, опустила взгляд вниз и обнаружила, что пижамные кремовые штаны пропитались кровью.

Месячные… А у меня ни тряпок, ни ваты нет. Так хотя бы сшила “затычку”, как меня учила баба Дуся.

– Вера?
– выглянув из-за двери, позвала стерву.
– У тебя нет тряпки ненужной?
– было, конечно, стыдно и неприятно, но деваться некуда.

Верка оттолкнула меня

от двери и с омерзением окинула взглядом.

– Ёб твою мать, совсем дикая, что ли?
– открыла шкафчик и достала оттуда какую-то коробку.
– Это прокладка, на трусы её надо присобачить. Темный лес, блядь.

– И всё?
– я взяла прокладку, повертела ее в руке.

– А что тебе ещё? Ну мойся почаще, а то завоняешься. И да, даю свои вещи тебе первый и последний раз. Нужны прокладки, купи. Хотя на что ты их купишь, - фыркнула и свалила, захлопнув дверь.

А после похорон я сидела в машине с грустным, молчаливым Басмачем, краснела, пыхтела и не знала, как попросить у него денег на прокладки. Понимала, конечно, что не до того ему сейчас, да и я бы не стала об этом думать, если бы не обильные месячные, из-за которых крутило живот и болела поясница.

Но очень не хотелось думать о том, что единственную, кто любил меня, как свою родную внучку, только что приняла в себя земля. Болела ещё и душа, а это будет похуже живота. Уж лучше о месячных думать, чем о том, что я одна теперь. Ну, если не считать Михаила, который нянчится со мной не станет точно.

– Дай мне денег… - попросила тихо, пока ещё не выехали из города, там где находится его дом - аптеку точно не найдёшь.

– Что?
– Басмачев проморгался и взглянул на меня.

– Денег дай, - повторила, краснея ещё сильнее.

– Зачем?

– Мне надо.

– Зачем? На сигареты? Я же говорил уже, поймаю - пачку скормлю.

– Да не на сигареты…

– А на что?

Я вздохнула. Надо было всё-таки попытаться найти общий язык с Веркой. Хотя бы ради прокладок или тряпок каких-нибудь.

– Ну?!
– прогремел на меня Басмач, ожидая ответа.

– Мне надо прокладки купить, - сказала это и, закрыв глаза, отвернулась, пряча от него своё лицо.

Басмачев поперхнулся, кашлянул и буркнул что-то вроде «понял». Через мгновение повернулся ко мне, зачем-то осмотрел с головы до ног.

– А у тебя уже идут, что ли?

– Давно… Лет с пятнадцати. Кхм… А мы могли бы это не обсуждать?

– Да, конечно, - усмехунулся и снова зыркнул на меня.

А позже у Михаила дома был обед. На нём, как и на похоронах, была только соседка бабы Дуси, что частенько забегала к нам посмотреть с бабулей сериал, ещё одна старушкина знакомая, Миша и я. Ну и Верка, разумеется, которая строила из себя примерную хозяюшку и добрую жену.

Наевшись, я тихо встала и ушла в выделенную мне комнату, чтобы спрятавшись там, от души пореветь.

ГЛАВА 13

1994 год

Таинство крещения, наверное, самое прекрасное, что со мной случилось в жизни. Никогда не была

так близка с Господом, как в тот момент. Было в этом что-то теплое, уютное, какое-то умиротворение, душевное спокойствие. А ещё, рядом был человек, с которым всегда хорошо.

Я искренне надеялась, баба Дуся сейчас видит нас. Видит, какой я стала и знает, что не зря приютила и меня, и Мишу, дала нам шанс выжить. Наша добрая, светлая старушка.

Но по возвращению домой сказка закончилась, как бывало всегда, когда в поле зрения появлялась Вера. Каждый раз, когда Миша уходит из дома, мне хочется бежать за ним. Давят стены и враждебная обстановка в доме. Если бы не Илюха - точная копия своего отца, я бы точно свихнулась.

– Занимаешься?
– Верка подкралась сзади и заглянула в книгу через мое плечо.
– Оооо, мы умненькими решили стать, да? Зря стараешься, эволюция обошла тебя стороной, - стерва прошла к моей кровати, брезгливо огляделась вокруг и села в кресло, закинув ногу на ногу.
– А кто, позволь спросить, будет платить за дрессировку нашей обезьянки?

Я сцепила зубы, чтобы не послать её. В прошлый раз выпад в сторону этой суки обошёлся мне очень дорого. Миша не разговаривал со мной почти месяц, а когда заговорил, объявил, что его семья - табу и я не имею права оскорблять его ненаглядную женушку. Разумеется, о том, кто начал скандал он так и не узнал. Хитрая гадина ловко все подстроила.

– Вижу, ты плотно взялась за Мишу, да?
– не унималась сучка, а я уже с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться ей в патлы.

– В каком смысле, я взялась за Мишу?
– отодвинула учебник, сжимая пальцы в кулаки.

Иногда мне снилось, что я избиваю эту тварь и, честное слово, просыпалась я почти счастливой.

– А что, ты думаешь, я не вижу ничего? Думаешь, я слепая? Или тупая? Не тупей тебя, маленькая шлюшка!
– вскочила и нависла надо мной, упираясь руками с наманикюренными, длинными когтями в стол.
– Я всё вижу, ты, тварь! Для кого ты бельишко кружевное покупаешь, а? Думаешь, однажды он зайдёт в эту комнату, чтобы трахнуть тебя?
– мерзко заухмылялась, а в очередной раз поразилась тому, насколько хорошо она играет.

В присутствии Басмача она сама невинность, а стоит ему отвернуться, даже выражение лица меняется, в крокодилью пасть превращается.

Стоп! Она что, в моём белье рылась?! Иначе, как бы она узнала о кружевах?

– Слушай сюда, овца!
– я вскочила, отзеркаливая её позу.
– Никогда больше не смей трогать мои вещи, поняла?! Я тебя убью, курица безмозглая, если ещё раз зайдешь в мою комнату!

– Эта комната не твоя! И вещи не твои, маленькая шалава! Они куплены на деньги моего мужа! А кто ты такая? Всего лишь грязная девка из подворотни! Я сразу поняла, чем ты дышишь! Думаешь, я позволю тебе залезть в постель к моему мужу?! В мою постель?! Чтобы ты больше не смела к нему приближаться, уяснила, шалава?!
– покраснев, как помидорина, она орала на меня до хрипоты.