Беспризорница
Шрифт:
– Ну ладно. Я чего пришёл… Держи, - повернулся ко мне и протянул маленькую коробочку.
– Подарок.
Подарок? Мне?
Сердце забилось чаще, а губы растянулись в улыбке. Идиотка слабохарактерная…
– Это что?
– аккуратно взяла из его руки коробочку, якобы нечаянно коснувшись его горячей кожи, отчего по телу мурашки побежали, как от холода.
– Открой, посмотри, - улыбнулся, и на щеке моя любимая ямочка появилась, та самая, за которую убить готова.
А в коробочке цепочка золотая. Не такая
– Эээ… Я ж не крещённая.
– Знаю. Поэтому завтра крестить тебя будем. А сегодня ужинать пойдём. Там Вера на стол уже накрыла, а ты не ела целый день, - даже это знает. Интересно, откуда? Вряд ли Верочка, обо мне беспокоясь, рассказала.
Я молча кивнула, а Миша пошёл к двери, но уже у порога остановился и обернулся.
– С днём рождения.
С днём рождения?! Вот блин, я даже забыла. В раннем детстве я даже не знала, что люди считают праздничным день, когда появились на свет. Басмач да баба Дуся всегда поздравляли. После того, как старушка покинула нас, только Миша и поддерживает свою же традицию.
Стало вдруг так приятно и радостно, что даже ужин за одним столом с Веркой не казался пыткой. Я забыла, а он помнит… Разве это не забота?
Когда мы с Мишей зашли на кухню, за столом уже сидела Верка с Илюхой. Мелкий трескал жареную курицу, не обращая на нас внимания. А вот его мамаша тут же злобно прищурилась. Как Мишка вообще живёт с этой сукой? Неужели не видит её чёрное нутро, что так и прёт из неё при каждом жесте.
– С днём рождения, Кать! Я торт для тебя испекла, - радостно улыбнулась, словно мы подружки, и невинно захлопала глазками, поглядывая на мужа.
Сука хитрожопая.
– Спасибо, Вера, - я ответила ей такой же искусственной улыбкой и присела на стул рядом с Мишей.
Всегда сажусь по левую руку от него. Так я чувствую себя в безопасности. Не то, чтобы я боялась Верку, просто от моих с ней постоянных войн страдает доверие Басмача ко мне. Чем дальше я нахожусь от этой овцы, тем лучше.
Ужинали в тишине, если не считать Илюхиного забавного хруста огурцом. Иногда Миша с Веркой о чем-то коротко переговаривались и снова замолкали. Я же тихо жевала, глядя в свою тарелку и раздумывала над тем, что сказал Басмач.
Я знала, что он ходит в церковь, даже причащается. Странно это, конечно, если учесть его «профессию». Но по сути, Миша очень добрый человек. Ну, насколько может быть добрым бандит.
Удивляло другое. Зачем ему крестить меня? И невыносимо пугала мысль, что крёстным моим станет он сам. Вот совершенно этого не хотелось… Я вроде как по ночам думаю о том, как было бы, если бы он был не Веркиным мужем, а моим. Мечтаю о его поцелуях даже… А тут, крестный! Если ещё и свою женушку на это подпишет, вообще прелестно будет…
– А кто будет моими крёстными?
–
Неплохой повод позлить стерву.
– Есть у меня знакомые. Да и, в конце концов, не это главное.
Верка притихла, напряженно наблюдая за нами.
– А, ну ладно, - в душе возрадовалась и принялась за торт, исподтишка поглядывая на ворону, которая начала осознавать, что что-то прощелкала.
Судя по выражению её напудренной моськи, Басмач не торопился делиться с супружницей планами на завтра. Ха!
– Это вы о чём?
– пропела елейным голоском, заглядывая преданной собачонкой Мише в лицо.
– Миша покрестить меня хочет, - я улыбнулась самой искренней улыбкой, на которую только была способна.
– Вот как… А зачем?
– даже не взглянула на меня, продолжая сверлить взглядом мужа.
– Затем, что в моём доме все с Богом в сердце должны жить.
После его строгого ответа Верка заметно поутихла, благодаря чему ужин удался на славу.
Я же воспарила на седьмое небо от радости. Миша причислил меня к своей семье. Разве не это счастье?
ГЛАВА 11
1992 год
– Поздравляю с первым сентября. Держи, - Михаил протянул мне небольшой сверток, перевязанный красной ленточкой.
Я вылупила на него глаза, на какое-то время выпав из реальности. Не сверток меня так шокировал, а внешний вид Басмача. Каждый раз, когда вижу его без костюма, в «домашней» одежде, впадаю в ступор.
– Это что?
– Подарок, не видно, что ли?
– в своей излюбленной манере изогнул правую бровь, усмехнулся и пошёл к машине.
– Поехали домой, там бабуля ждёт тебя, не нарадуется.
Раньше мне никто подарков не дарил. Я ещё не отошла от нового гардероба - так мои новые шмотки называла баба Дуся. А тут снова подарок. Да для меня уже счастьем было пойти в школу, сесть за парту, вдохнуть запах знаний и почувствовать, что я теперь не беспризорница, а обычная девочка. Как все. Стать частью общества, которое я еще совсем недавно ненавидела черной ненавистью, презирала за то, что у них есть возможность вершить свою судьбу, а у меня не было выбора. Я не могла стать, кем хочу. Моя судьба - быть лишь бомжихой, вечно грязной и голодной. Уличной воровкой, не больше.
Я не знала, зачем Михаил дал мне шанс стать человеком, да он и сам вряд ли понимал свой поступок. Но моя благодарность не знала границ. Этим двоим - бабе Дусе и Басмачу я была обязана по гроб жизни и это бремя меня вовсе не тяготило, как случалось тогда, когда мы с Сенькой делили добычу. Не было того чувства долга и безысходности.
Мне нравилось считать их близкими людьми. И если бы возникла необходимость выбирать между ними и моей родной матерью, о чьем приезде я мечтала по ночам в притоне, то выбрала бы сейчас чужих мне людей, но искренних.