Беспризорница
Шрифт:
– Как себя чувствуешь?
– присела рядом, когда он улёгся и начала чесать ему спину.
Да, у каждого свои слабости… Мы, к примеру, чесали друг другу спины с малых лет. Хоть какая-то видимость комфорта и ласки.
– Хреново.
– Ну понятно… Жрать хочешь?
– Хочу.
– А чё, в больничке не накормили?
– Неа.
– Ладно, сейчас чего-нибудь притащу, - я поднялась на ноги, скрипя зубами и превозмогая адскую боль в ноге.
– Есть у меня одна идейка…
Пора навестить магазин, где нам задолжали чуть больше, чем колечко
*****
С парадного входа в магазин заходить побоялась, а вот черный ход я заметила ещё неделю назад, когда сваливала от братков с несчастной колбасой в руке. Колбаса, кстати, была настолько вкусная, что я плакала, разжевывая последний кусок, не в силах его проглотить. Было жаль оттого, что знала - в следующий раз поем нормально не скоро.
Всю неделю я подворовывала на рынке у бабулек и даже ни разу не попалась. Но сейчас, посмотрев на избитого Сеньку, почувствовала злость. Эти уроды чуть не убили нас за еду. Да, деликатес, но ведь мы люди! Бомжи, попрошайки, воры, но люди же! В отличие от этих братков никого не убиваем и не грабим. Максимум - можем кошелёк потянуть у какого-нибудь зеваки. Так нам же тоже кушать хочется. Не виноваты мы, что родителям не нужны оказались. Не виноваты, что в детдомах жрать нечего. Да и не нужны мы там. Когда сбежали с Сенькой, нас даже не искал никто. А сейчас уже поздно, совершеннолетние, а значит, государство выполнило свой долг.
И какое у нас будущее? Либо убьют, либо в тюрягу, другого не дано. И какой смысл в таком случае жрать тухлятину по закоулкам, если можно разок попировать? Да и Сеньке сейчас не помогут те сморщенные морковки, что я воровала у бабок. Ему бы посерьёзнее чего. Хоть консерв бы стащить парочку.
– Давай, глубже бери, бля!
– дверь оказалась приоткрытой, а за ней кто-то разговаривал.
– Соси нормально, чё ты как целка?
Судя по голосу, мужик. Судя по его словам, там не до бдительности кому-то. Меня не пугал тот факт, что я могу увидеть, как кто-то кого-то трахает. Сто раз наблюдала подобную картину у нас на хате и как-то пофигу уже. Я больше боялась, что увидят меня.
Тихонько подошла к двери и аккуратно заглянула вовнутрь. Как и ожидалось, один из уже знакомых братков насаживал рот молоденькой продавщицы на свой член, а та давилась, кряхтела и кашляла, но изо всех сил пыталась угодить Серёге, тому, что Семёна отпинал. Скотина. Он тут, понимаешь ли, наслаждается жизнью, а Сенька там синий весь да опухший лежит.
Переступила порог и замерла, прячась за вешалкой с куртками, от которых приятно пахло духами. Я бы прихватила с собой хоть одну, но на данный момент не до них. Мне бы еды раздобыть хоть чуточку, пока не окочурились с Сенькой.
Уловила момент, когда Серёга под чавкающие звуки у его ширинки запрокинул голову и, глухо застонав, закрыл глаза. То, что нужно! Прошмыгнула прямиком на склад (благо, дверь и там была открыта), и, выпучив глаза, захлебнулась слюной.
Столько еды в одном месте мне ещё не приходилось видеть. Вот тебе и голодная осень. Да братки тут обжираются, сволочи. И явно не по талонам.
Не уйду, пока не вынесу отсюда хоть пятую часть продуктов! Потянулась за консервами и через мгновение застыла с протянутой рукой, услышав знакомый голос.
– Тебе чё, блядь, сношаться негде?! А ты что встала? Быстро пошла работать!
– этот стальной голос с хрипотцой я запомнила ещё тогда, когда ждала своей участи в руках Черепа.
Главарь пожаловал.
ГЛАВА 3
1992 год
В голове вертелась лишь одна мысль - конец. Если меня здесь застукают, придётся очень несладко. Хотя, чего уж там… Пиздец будет. Этот браток мне голову снимет, а потом скажет, что я такая и пришла.
Отдышалась за пару секунд и, присев, спряталась за какой-то бочкой. Только бы не вошли сюда, только бы…
И конечно же, по закону подлости дверь скрипнула и послышались чьи-то тяжёлые шаги. Ну вот. Вот и капут. Судя по тяжести шагов, пришла не продавщица. Уж из её рук я бы как-нибудь да выскользнула, а вот кого покрепче мне не оттолкнуть и не напугать.И что самое хреновое, этот самый «покрепче» двигался в мою сторону.
– Бля, нихера не вижу! Серёг! Включи свет!
– крикнул тот, которого называли «Басмач», а я, втянув голову в плечи, зажмурилась.
Ну всё, кранты.
Щёлкнул выключатель и на складе стало светло, как на улице.
– А где водка-то?!
– снова завопил предводитель братков и, наткнувшись на моё убежище, громко заматерился.
– Какой даун здесь эту бочку поставил?! О, а вот и она, водочка.
Я тихонечко выдохнула и почти расслабилась.
– Серёг, икру возьми и за мной! Отец гуляет сегодня!
– отдал приказ, выходя из склада, но обо что-то споткнулся и, схватившись за бочку, удержался.
Он удержался, а бочка треклятая - нет. С грохотом на пол упала, а я вжалась в стену, вылупив глаза на бандюка.
– Опа, да у нас тут мышата завелись!
Меня отодрали от пола чьи-то ручищи и со всей дури впечатали в стену.
– Отпустите… Я тут… Случайно я здесь! Отпустите, а?
– взглянула на бандита, что одной рукой прижимал меня к стене, а второй шарил по моим карманам.
Как же хорошо, что я ничего не успела своровать. Правда, шансов уйти отсюда целой всё равно маловато. Ничего не отыскав, Басмач прищурился, и приблизил своё лицо к моему.
– Кажется, я тебя где-то уже видел.
Ещё бы. Видел он. Да мы с Сенькой еле в живых остались после прошлой встречи с ним и его шестерками. А он за неделю уже и забыл. За это я и ненавижу людей. Жестокие, циничные твари, признающие только грубую силу.
– Ага. Видели. Мы колбасу у вас украли неделю назад. А ваши помощнички нас отметелили так, что мой друг до сих пор валяется. Наверное, колбаса того стоила, - хотя, кого я обманываю? Стоила.
Не знаю, откуда во мне взялось столько дерзости, чтобы хамить братку, который в состоянии свернуть мне шею одной рукой. Наверное, разозлилась, что так и не смогу ничего утащить.