Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
Меня повело назад, затем в сторону, но крепкая рука обхватила поперек туловища и не дала рухнуть на пол. Все, что я видела перед собой: серебристо-серый взор и широкая ладонь, которая легла мне на шею.
— Тихо, тихо, — шепот Алексея приятно успокаивал запертый внутри хаос. — Дыши глубоко.
— Она в порядке?
Софи сейчас раздражала так же, как комариный писк над ухом.
— Барышня Репнина-Волконская, я попросил вас уйти.
— Сестра и Татьяна Юсупова обеспокоены. У Тани случился резкий приступ мигрени, — игнорируя интонацию Алексея, моя
— Княгине стало плохо.
— Отлично, тогда скажу, что у нас случилась утечка старого газового баллона, и всем стало дурно. Проблема устранена, но рекомендуется открыть окна и не выходить из комнат. Если девица Юсупова пожелает, то ваши люди довезут ее до дома.
Будь я в лучшей форме, наверное, поаплодировала бы за такую дальновидность. Зря ругала! У Софи очень богатая фантазия, потому что баллона с газом у нас в помине не было.
— Мои?
В голосе Алексея промелькнуло недоумение. Похоже, он тоже не ожидал от моей младшей падчерицы такой прыти.
— Ну не наши же. Тем более что вы все равно здесь. А мы немного стеснены в средствах, поэтому лишние траты на такси бизнес-класса нам не по карману. Матушка настоятельно просила экономить. Я же строго следую ее завету. Петр Исаакович?
— Барышня?
— Немедленно подготовьте гостевые комнаты и пришлите повариху для обсуждения меню на ближайшую неделю. Всех, кто стоит на ногах, распределите для работ по дому. Садовнику и его дочери вызовите семейного лекаря.
— А…
— А всем остальным займутся люди его императорского высочества. Если хоть одна живая душа прознает… — Софи запнулась, и я устало прикрыла глаза. — О деликатном состоянии матушки, все будут уволены с позором без выходного пособия. Нечего разносить по соседям досужие сплетни. Ясно?
— Да, барышня.
Меня подняли на руки, и потолок резко поменялся с полом местами.
— Софья.
— Ваше Императорское Высочество?
— Раз уж вы за главную, то помогите мне отнести вашу матушку в личные покои. Потом займетесь сестрой и гостьей.
— Как прикажете.
Мое ослабевшее тело куда-то понесли. Я хорошо чувствовала запахи уда и прохлады, которые исходили от влажного пальто Алексея. Потом услышала, как из дальней комнаты на втором этаже кто-то позвал Софи.
— Представляешь, Танюш, наша бестолковая домовиха что-то напутала с баллоном! Народ в обморок чуть не попадал, матушка без сознания. Хорошо, что мимо проезжал кортеж его императорского высочества и заметил выбегающих на улицу слуг!
Татьяна пискнула ей в ответ чепуху про срочные дела и засобиралась домой. А я, пребывая в полусне, неожиданно пришла в себя, представив, какую чушь эта идиотка наговорит своей сплетнице-матери.
Будто бы у княгини Репниной-Волконской дома случился взрыв газового баллона, пока она проводила личную встречу с цесаревичем. Но лучше так, чем реальная причина паники. Татьяна бы все равно увидела машину Алексея.
— Матушка?
— Я в порядке, Натали, — вяло махнула рукой, когда меня
Судя по волнению на ее лице, выброс получился все-таки больше, чем я предполагала. Бедняжку трясло: кожа стала белой, точно бумага, губы отдавали синевой, а глаза казались чересчур огромными для кукольного личика.
Да и вообще все вокруг выглядели плохо.
Как будто они за жалкие пять или десять минут пережили настоящий ужас. Разом. Выплеснутые и троекратно усиленные хаосом эмоции Максима Федоровича перекинулись на остальных, словно рыбацкая сеть. Даже Софи качало из стороны в сторону, но она держалась лучше старшей сестры, поэтому отправилась провожать Татьяну домой.
Мне вручили упаковку льда, платочек, пропитанный нашатырем, и стакан воды с каким-то жутко пахучим лекарством. Натали пробормотала что-то про успокоительно, затем быстро вышла из комнаты.
Оставила меня с Алексеем наедине.
— Принцесса не заревнует? — поинтересовалась я с ленцой, когда молчание переросло в гнетущую тишину.
— Она уже во дворце, — сухо сказал Алексей.
Он чуть склонил голову и теперь внимательно наблюдал за моими действиями. Близко не подходил, держался на расстоянии. Или опасался нового выброса, или давал время, чтобы прийти в себя. Но не предпринимал никаких попыток для продолжения беседы, зато ждал их от меня.
— Ясно.
Прохлада ото льда остудила кожу и сняла отек там, где красовался изящный браслет с императорскими топазами. Оранжево-желтый цвет камней с легким розоватым отливом прекрасно гармонировал с тонким плетением платины и крохотными изумрудами.
Сколько стоила безделушка подобного рода? Несколько миллионов? Страшно представить. Но напитали ее хорошо, раз уж она так легко подавила хаос.
— Красивая штучка. Принцессе купил?
— Тебе.
— Хм. Мог бы и лучше врать.
— С чего ты взяла?
— Я недавно водила к Анне Фаберже в салон супругу канцлера, если забыл. Видела похожий комплект на витрине, — его плечи напряглись, и я поняла, что попала в точку. — Кольцо, серьги, браслет и, кажется, колье.
— Подвеска, — ровным тоном поправил Алексей.
Улыбка до боли растянула рот.
— Ах, извини. Ошиблась. Но в любом случае, — я потрясла запястьем, но плотно сидящий браслет даже не скатился. — Оно мне не по размеру.
— Поправить недолго.
— Верни подарки хозяйке.
— Ты намеренно раздражаешь? — неожиданно зашипел он так зло, что я непроизвольно дернулась и поглубже зарылась в плед. — Что за привычка спорить, когда лучше помолчать?
— Не кричи на меня.
— Я даже голоса не повысил.
— Интонация, знаешь ли, располагает. У меня в ушах звенит.
Алексей раздраженно потер переносицу, а я отставила бокал с недопитым лекарством на журнальный столик, бросила рядом платок и устало улеглась на подушку. Лед начал подтаивать, поэтому капли стекали по коже и забирались ворот блузки. Пришлось бросить его туда, куда и все остальное.