Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
— Возможно, нам лучше отложить разговор, — я скользнул взглядом за плечо отца, где клубилась тень Жнеца. Полы капюшона двигались, а сам слуга смерти при этом стоял на месте.
— Я в порядке, — сквозь хрипы выдавил отец.
— Ваше императорское величество…
— В порядке!
Удар кулаком по столу заставил подпрыгнуть ручки с карандашами и отправил две капли кофе в полет до бумаг. Небрежным движением руки маг-воздушник спас документы, а затем передал их генералу Соловьеву. Он наклонился к Тихону Федоровичу, что-то зашептал, и взгляд у архиепископа стал
Сделав знак рукой Корфу, я вздохнул и прошел вперед к подготовленному креслу. Суровое выражение лица родителя не предвещало ничего хорошего. Собственно, я и без подсказок знал, о чем пойдет речь.
Принцесса, свадьба и мое поведение. Последнее стояло на повестке дня, поскольку доблестный секретарь Илюша уже наверняка доложил императору об Ольге. И о том, что ночевала она сегодня в моих апартаментах.
— Ваше императорское высочество, — архиепископ Тихон чинно сложил руки перед собой, — я слышал о вчерашнем происшествии. Не желаете посетить церковь?
— Помолится за упокой души несчастного режиссера? — выдал я, а в ответ зазвенел приглушенный смешок.
Рахмат Алишерович скосил черный взор на статуэтку полуголого Давида, после чего скрыл смех под острым кашлем. Неизвестный мне маг низко опустил голову, но я заметил, как затряслись его плечи. В смерти не было ничего смешного, вот только предложение архиепископа семьи звучало более чем бредово.
— Я имел в виду, что вы бы нашли там успокоение, — складка меж бровей оказалась единственным выражением негодования Тихона Федоровича. Интонация же осталась ровной и спокойной.
Вновь посмотрев туда, где стоял Жнец, я усмехнулся. Мне, кстати, показалось, что это другой. Не тот, который навещал меня. Интересно, они разные? Сильно отличались?
«Сильно, Алеша», — прозвучал в голове знакомый голос, и я вздрогнул от неожиданности.
Смрад усилился, теперь в комнате находились два Жнеца. От их присутствия герберы в стеклянной вазе моментально опали, но никто, кроме меня и отца, этого не заметил. Впрочем, нет. Убегающий из кабинета Боткин с чемоданчиком наперевес, перекрестился при взгляде на цветы, а затем исчез следом за Корфом.
— Как дела, Алексей? — хрипло спросил отец, когда внимательный взор уперся в меня.
— Ты приехал из Москвы ради этого вопроса?
Дежурная улыбка затерялась в усах и бороде, но не коснулась глаз. Таких же серых, как у меня, только с россыпью голубых искр. Дрожащая ладонь легка на стопку папок, отец неосознанно коснулся семейного перстня. Массивное украшение из золота с рубином высочайшего класса. Когда-то прабабушка Анастасия сняла его с убитого отца и надела на палец, хотя по размеру тот совсем не подходил. Она рассталась с кольцом уже перед кончиной.
Я иногда задумывался, почему прабабушка не отдала его дочери Марии? Носила ли цесаревна этот перстень?
За недолгую жизнь она никогда не правила страной и оставила после себя слишком мало сведений. Практически ничего, если не считать даты рождения, смерти и записи о браке с очередным дальним родственником из Ольденбургской династии. Столько тайн окружали Романовых, неимоверное
Воздух вырвался из легких, а я поднял голову и прищурился.
— Вчерашний инцидент и тот, что произошел ранее, свидетельствует о наглости протестантов. Я уже отдал необходимые распоряжения, генерал Соловьев лично займется поисками причастных, — отец словно не услышал прошлого вопроса. — Виновных следует найти и немедленно предать суду.
— Их слишком много, — я потер лоб.
— Начнем с той девчонки. Горничной.
Я затаил дыхание, когда отец взглянул на меня из-под сдвинутых бровей. Он уже все знал, доложили шпионы во дворце. Был в курсе того, что Мечихину неофициально вычеркнули из всех списков на подозрения в преступлениях и отправили под крылышко Ольги. Просто в очередной раз император высказал недовольство моим поведением, ткнул в очевидный факт.
Я слишком потакал своей любовнице.
— К чему весь концерт, — вздох пронесся между нами, затем я потянулся к графину с виски. Спустя минуту в двух бокалах плескалась янтарная жидкость, а горло обожгло пламенем алкоголя. — Давай сразу к делу. Тебе не нравятся мои отношения с любовницами, меня же раздражает попытка влезть в мою личную жизнь.
— Ошибаешься. Твои шашни с временными подстилками никого, кроме журналистов, не заботят. Пока ты держишь их в относительном секрете и не разбрасываешься семейными украшениями. Тем более, когда твоя потенциальная невеста ждет предложения руки и сердца.
Пальцы стиснули бокал, который я осушил в два глотка. Грохнув стеклом о деревянную поверхность, я раздраженно цыкнул, заметив, как генерал Соловьев и архиепископ Быстриков повернулись к портрету Петра I. Солидарно так, чтобы не участвовать в беседе. Сегодня. А вот неизвестный маг-воздушник куда-то исчез. Незаметно выбрался из кабинета?
— Не припомню, чтобы давал согласие на помолвку с эрцгерцогиней Австрийской, — сухо бросил я.
Всевышний, сколько раз мы встречались с этой девчонкой? Три-четыре от силы. Дважды увиделись и потанцевали на балу во Франции, затем еще пара встреч случились в Сорбонне и каком-то парке во время прогулки. Образ миловидной красавицы почти стерся из воспоминаний, осталась только фотография да многочисленные статьи в прессе. Но я никогда не интересовался Вильгельминой, потому специально ничего не искал.
И вот она здесь. В Зимнем дворце. Где-то под крышей обители Романовых ждала встречи и грезила о свадьбе. Или нет? Черт, сколько ей лет? Двадцать? Двадцать три?
— А я и не настаивал, — отец изнеможённо откинулся в кресле, бледные руки коснулись подлокотников. — Ты и сейчас вправе отказаться, на дворе не девятнадцатый век. Мир договорных браков ушел в прошлое.
— Но?
— Выбор-то какой, сын мой? — горько усмехнулся отец. — На княгине хочешь жениться? Пожалуйста, хоть завтра. Веди в церковь, я ни слова против не скажу. За меня все сделает народ, когда узнает, что их будущая императрица — носитель Хаоса.