Бессмертие: мифы и реальность
Шрифт:
Беседа о грехопадении
«Человек представляет собою полное единство духа, души и тела, – одно гармоническое целое, именно, дух человека устремлен к Богу, душа соединена или свободно подчинена духу, а тело – душе; единство цели, стремления и воли. Человек был свят, обожествлен.
Воля Божия, именно, состоит в том, чтобы человек свободно, т. е. с любовью стремился к Богу, – источнику вечной жизни и блаженства, – и тем самым неизменно пребывал в общении с Богом, в блаженстве вечной жизни. Таковы были Адам и Ева. Потому то у них и был просветленный разум и «знал Адам каждую тварь по имени», значит ему были открыты физические законы мироздания
Напрасно некоторые желают видеть смысл грехопадения иносказательно, т. е. что грехопадение состояло в физической любви между Адамом и Евой, забывая о том, что Сам Господь им заповедал: «плодитесь и размножайтесь» Моисей ясно повествует, что «Ева согрешила прежде одна, а не вместе с мужем», – говорит Митрополит Филарет. «Как же мог написать Моисей, если бы он написал иносказание, которое здесь найти желают».
Суть грехопадения состояла в том, что прародители, поддавшись искушению, перестали взирать на запрещенный плод, как на предмет заповеди Божией, а стали рассматривать его в предполагаемом отношении к себе, – к своей чувственности и своему сердцу, своему разумению (Ккл. 7, 29), с уклонением от единства истины Божией в многочисленность собственных помыслов, собственных желаний, не сосредоточенных в воле Божией, т. е. с уклонением в похоть. Похоть же, зачав грех, рождает действительный грех (Иак. 1, 14-15). Ева искушаемая дьяволом, увидела в запрещенном древе не то, что оно есть, но то, чего она сама желает, по известным видам похоти (1 Иоан. 2, 15; Быт. 3, 6). Какие же похоти открылись в душе Евы перед вкушением запрещенного плода? «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи», т. е. она предположила некоторый особенный, необыкновенно приятный вкус в плоде запрещенном, – это похоть плоти. «И что оно приятно для глаз», т. е. жене показался более всех красивым плод запрещенный – это похоть очесъ, или страсть к наслаждению. «И вожделенно, потому что дает знание», т. е. жене захотелось изведать того высшего и божественного знания, которое сулил ей искуситель, – это гордость житейская.
Первый грех рождается в чувственности – стремлением к приятным ощущениям, – к роскоши, в сердце, желанием наслаждаться без рассуждения, в разуме – мечтанием кичливого многоведения, и следовательно, проницает все силы естества человеческого.
Расстройство естества человеческого и заключается в том, что грех отклонил или оторвал душу от Духа, и душа, вследствие этого, стала иметь влечение к телу, к плоти и опираться на него, а тело, потерявшее эту возвышающую силу души и как само созданное из «хаоса», стало иметь влечение к чувственности, к похоти, ясно выражены в словах Ап. Павла: «Добраго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Римл. 7, 19-20). Человек постоянно имеет в себе «угрызения совести», сознавая свою греховность, преступность. Другими словами: поврежденного и расстроенного грехом естества своего человеку собственными силами, без вмешательства или помощи Божией, восстановить невозможно. Поэтому потребовалось снисхождение или пришествие Самого Бога на землю, – воплощение Сына Божия (принятие на Себя плоти), – для воссоздания
Размышления и предположения. Судя по толкованию грехопадения первых людей, можно предположить, что Ева вступила с cатаной в духовную связь – платоническую, и после этого вместе с Адамом «перестала взирать на запрещенный плод, как на предмет заповеди Божией, а стала рассматривать его в предполагаемом отношении к себе, – к своей чувственности и своему сердцу, своему разумению (Ккл. 7, 29), с уклонением от единства истины Божией в многочисленность собственных помыслов, собственных желаний, не сосредоточенных в воле Божией, т. е. с уклонением в похоть».
Но если мы пролистаем несколько страниц «Закона Божия» назад, то в разделе «Грехопадение» прочитаем: «Но диавол начал лгать, чтобы соблазнить Еву. Он сказал: «нет, вы не умрете; но знает Бог, что если вы вкусите, то сами будете, как Боги, и будете знать добро и зло».
Не этим ли деревом познания добра и зла для современных людей является Библия? Ведь изучив её, каждый человек может стать равным богу, так как узнает всю его подноготную, все его мысли и планы, все его желания и действия по отношению к ангелам, бесам и людям, начиная от первых людей, – до иноверцев и язычников?!. И если дерево познания добра и зла было испытанием для первых людей по отношению к богу (слушаются – не слушаются, любят – не любят), то внимательное изучение Библии является испытанием для совеременных людей по отношению к богу и христианской религии (верят – не верят)…
Почему Господь Бог допустил грехопадение первых людей.
А если допустил, то почему Господь просто («механически»)
не возвратил их после грехопадения в прежнее
состояние райской жизни?
«Всемогущий Бог, несомненно мог бы не допустить падения первых людей, но Он не захотел подавлять их свободы, потому что не Ему же было уродовать в людях Свой собственный образ. Образ же и подобие Божие в первую очередь выражается в свободе воли человека.
Хорошо разъясняет этот вопрос проф. Несмелов: «Ввиду того, что невозможность механического спасения Богом людей для многих представляется весьма неясной и даже совсем непонятной, мы считаем не лишним сделать более подробное объяснение этой невозможности. Спасти первых людей путем сохранения для них тех условий жизни, в которых они находились до своего падения, было невозможно потому, что погибель их заключалась не в том, что они оказались смертными, а в том, что они оказались преступными. Значит, пока они сознавали свое преступление, для них безусловно был невозможен рай именно в силу сознания ими своей преступности. А если бы случилось так, что они забыли бы о своем преступлении, то этим самым они бы только подтвердили свою греховность, и стало быть – для них опять таки был бы невозможен рай в силу их нравственной неспособности приблизиться к тому состоянию, которым выражалась их первобытная жизнь в раю. Следовательно, возвратить себе потерянный рай первые люди безусловно не могли – не потому, что этого Бог не хотел, а потому, что этого не допускало и не могло допустить их собственное нравственное состояние.
Но дети Адама и Евы не были повинны в их преступлении и не могли сознать себя преступными только на том основании, что их родители были преступники. Поэтому несомненно, что, одинаково сильный создать человека и возрастить младенца, Бог мог бы изъять детей Адама из состояния греховности и поставить их в нормальные условия нравственного развития. Но для этого, разумеется, необходимо:
а) согласие Бога на погибель первых людей,
б) согласие первых людей уступить Богу свои права на детей и навсегда отказаться от надежды спасения и
в) согласие детей оставить своих родителей в состоянии погибели.
Если мы допустим, что первые два из этих условий могут как-нибудь считаться хотя-бы только возможными, то осуществить третье необходимое условие все таки никаким путем невозможно. Ведь если бы дети Адама и Евы на самом деле порешили, что пусть, мол, их отец и мать погибают за сделанное ими преступление, то этим самым они, очевидно, показали бы только, что они совершенно недостойны рая, и стало быть – они несомненно потеряли бы его».