Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт
Шрифт:
Следующие два дня в ожидании решения президента Полка Джесси провела в смене надежд и тревоги. Она знала: когда ее отец говорил громко, шумел, он мог ошибаться в своих суждениях, но он спокойно уверял ее, что президент смягчит приговор. Она твердо верила в это, но не сказала ни слова Джону. Она не знала, что он думает, ибо Джон мало разговаривал, надолго исчезал из дома, а когда возвращался, его ботинки и брюки были забрызганы грязью. Она знала, что он возлагал большие надежды на президента Полка, ведь разве не он послал с лейтенантом Джиллеспаем секретный приказ завоевать Калифорнию? Разве не он был тайным агентом Полка, главнокомандующего,
В полдень на третий день, когда они собирались на ланч, хотя аппетита не было, из военного департамента прибыл курьер. Джон вскочил из-за стола, побежал в прихожую, раскрыл письмо. Джесси подошла к нему, и они вдвоем прочитали строчки, прыгавшие перед их глазами:
«Прочитав отчет, я не удовлетворился тем, что приведенные в данном случае факты составляют военное преступление — „бунт“. Я считаю, что второе и третье обвинения подтверждены доказательствами, и убеждение, основанное на этих обвинениях, обеспечивает приговор суда. Тем самым приговор суда одобряется, но, учитывая особые обстоятельства дела и прежнюю ценную и достойную службу полковника Фремонта и вышеуказанную рекомендацию большинства членов суда, наказание увольнением со службы отменяется.
Соответственно полковник Фремонт освобождается от ареста, ему возвращается сабля, и он должен явиться по месту службы.
Джеймс К. Полк.
Вашингтон, 14 февраля 1848 года».
Облегчение и радость охватили ее. Президент Полк оправдал ее мнение, мнение прессы и народа, объявив ее мужа невиновным в бунте! Не имело значения, что он поддержал заключение суда о том, что Джон нарушил дисциплину. Было важно то, что президент похвалил ее мужа, отметив его ценную и достойную службу. Он отменил увольнение и приказал полковнику Фремонту взять саблю и явиться по месту службы.
Она обняла Джона за шею и крикнула:
— Ой, как я счастлива, я знала, что все кончится хорошо. Президент оправдал тебя и похвалил перед лицом всей страны!
Джон вырвался из ее объятий, посмотрел на нее колючим взглядом и, бросив смятое письмо президента, выскочил из прихожей.
«Что я сделала? — оцепенев, спрашивала она себя. — Почему он так себя повел?»
Через некоторое время она пошла за ним в их спальню. Он стоял у окна спиной к ней, согбенный, выражая всем своим видом гнев и болезненное унижение.
— Джон, — нежно сказала она, — я огорчена, если обидела тебя. Я была счастлива и горда, что президент похвалил твою работу в Калифорнии. Мне казалось, что, хваля тебя, он косвенным образом сказал нации, что этого суда не должно было быть.
Она почувствовала, что он еще больше ожесточился. Не зажигая огня и боясь еще больше обозлить его, она погрузилась в кресло, помолчала некоторое время, а затем продолжала:
— Ты видишь, дорогой, я была немного эгоистичной в этом деле: я понимала, что частично они судят тебя за мой акт два года назад в Сент-Луисе, когда аннулировала приказ о вызове тебя в Вашингтон и послала тебе первые тайные указания действовать в Калифорнии. Если бы президент обвинил тебя в бунте, то он осудил бы и меня. Но президент сказал, что мы не виновны в бунте. Если он не желает разоблачить сам себя, сказать миру, что с твоей помощью осуществил восстание в Калифорнии, тогда мы должны страдать молча.
Джон быстро повернулся, его глаза сверкали, а кожа казалась позеленевшей под бородой.
— Я не приму эту милостыню, — сказал он ледяным голосом. — Он знает, что я невиновен, все члены этого предвзятого суда знали о моей невиновности, но пошли против меня, оклеветав мой характер и умалив мой вклад. Потом они бросили мне обглоданную кость, ожидая, что я стану плясать перед ними на задних лапах. Президент Полк поступил как трус, он закрепил несправедливость, допущенную судом. Почему он не осмелился объявить, что я не виноват?..
— Он объявил, дорогой, объявил, — настаивала Джесси, стараясь утешить его. — Разве ты не видишь, он сказал суду, что нет оснований считать тебя виновным в мятеже?
— Почему тогда он не аннулировал два других обвинения? Почему он принял полумеру?..
Она прервала его спокойно, чтобы не раздражать:
— Неразумно сильно ущемлять военный департамент, Джон. Ты должен быть терпимым, ты должен понимать, что президент не может полностью дезавуировать армию. Это вызвало бы плохие настроения, конфликт внутри правительства…
— Вижу! Лучше совершить еще одну несправедливость, объявить невиновного виноватым, нежели вызвать неудовольствие…
— Это идет дальше, дорогой Джон. Каждый день президенту приходится тысячи раз идти на компромиссы. В этом деле он должен удовлетворить тебя, армию и флот. Я считаю, что он пошел навстречу главным образом тебе, ему еще придется пострадать…
Он сделал несколько шагов к ней, спрашивая:
— В таком случае ты одобряешь это решение? Ты одобряешь его заявление, обвиняющее меня в том, что я не подчинился старшим офицерам, держал себя предосудительно по отношению к порядку и военной дисциплине? Никогда не думал, что доживу до дня, когда моя жена…
Сердце Джесси сжалось, она вскочила, подошла к нему и обняла за шею.
— Нет, нет! Я лишь говорю, что это подачка, брошенная президентом армии.
— И все же ты одобряешь подтверждение президентом осуждения, — бросил он ей. — Какое печальное положение вещей: ты говоришь, что я невиновен, и вместе с тем одобряешь приговор! Действительно, Джесси, я удивлен! Ты занимаешь противную мне сторону.
— Пожалуйста, не говори так. Разве ты не можешь быть достаточно щедрым, чтобы принять компромисс? Тогда дело будет улажено к удовлетворению всех…
— К удовлетворению всех! — выкрикнул он с иронией. — К моему удовлетворению? После того как я завоевал им новую территорию, меня судили как преступника, суд признал меня виновным, президент поддержал приговор, а моя жена заявляет мне, что все это к моему удовлетворению! Джесси, что с тобой случилось? Как ты можешь говорить мне такое?
Она поняла, что неразумно продолжать спор. Она согласилась с тем, что президент Полк не выполнил свой долг. Поскольку ее возражения лишь раздражали его, она поняла, что лучше с помощью согласия, с помощью любви постепенно смягчить его гнев, притупить его возмущение и дать времени поработать. Она не должна создавать впечатления, будто и она против него, поддерживает заговор его противников. Всего несколько дней назад он ей сказал, что ее вера в него — нерушимая скала. Правильно или нет, но она не должна допустить, чтобы вера в ее лояльность рассыпалась.