Бессмертный мятежник
Шрифт:
Демид все так же рыскал ночью по городу. Лека подумала, что он стал похож на паука, озабоченно и деловито занятого своим ремеслом – плетением паутины. Демид, как паучок, выпускал конец тонкой нити, прилеплял его к углу какого-нибудь дома, и неторопливо полз, таща за собой вытягивающуюся паутинку, прикрепляя ее к стенам, деревьям, мусорным ящикам, машинам, заснувшим на обочине. Никто не мог видеть этой сети, опоясавшей весь город. Но люди задевали за призрачные нити, в голове Демида звонил колокольчик, и он знал, когда, что и с кем происходит. Он терпеливо ждал добычи.
– Дем, это произойдет
– Не ручаюсь, что это будет то самое " ЭТО", которое ты имеешь в виду. Но что-то, конечно, произойдет. Каждый день происходит что-то – иногда незначительное, иногда – очень важное, и ты говоришь себе: «Вот это – то самое, чего ты ждал всю жизнь, то, что перевернет твою судьбу, с чего начнется отсчет нового». Но проходит день, неделя, год, и ты забываешь об этом событии, как о минутной мелочи, очередной ступеньке, звене в бесконечной цепи, по которой ты карабкаешься на небо. Ты ползешь и ползешь по ней в надежде, что осталось еще немного. А когда доползаешь – видишь, что конец этой цепи – и есть, собственно говоря, конец твоей жизни. Есть такая штука, которая расставляет все по своим местам: смерть. Тогда лишь становится ясно, куда ты полз – вверх или вниз. На небо или в преисподнюю.
– Как всегда, несколько туманно, – сказала Лека. – Но в целом понятно. И чересчур прямолинейно. Почему ты решил, что есть только путь вверх или вниз? По-моему…
Демид не дал ей договорить. Он остановился как вкопанный, прижался спиной к стене, а левой рукой отодвинул Леку – так, что затылок ее со звоном стукнулся о кирпич, а челюсти клацнули, прикусив язык. Лека собралась негодующе завопить, но осеклась. Они скрылись в нише, и Демид осторожно выглядывал наружу. Леке стало ужасно любопытно.
– Дем, что там такое? Можно, я погляжу?
– Гляди, – великодушно разрешил Демид. – Вон, видишь, человек идет?
– Да. – Лека увидела ссутулившуюся фигурку, медленно удаляющуюся от них. – Это вьетнамец, что ли? Вьет?
– Похоже.
– Я думала, их уже всех перебили.
– Иди вперед. – Демид махнул рукой. – Иди за ним, метрах в тридцати. А я пойду за тобой. Если потеряешь меня из виду – не бойся, я не отстану. Только не упусти его!
– А…
– Давай! – Демид толкнул Леку в плечо. – Потом разговаривать будем.
Это на самом деле был вьет. Он был одет в ситцевый пуховик и забавный картуз, семенящая походка выдавала в нем немолодого человека. Как оказался он на улице в такой поздний час, да еще и в этой части города, где вьетнамцы не жили? Лека улавливала обрывки его мыслей, растаскиваемые ветром. "Ням, тям, сям, – подумала она. – Ну и язык дурацкий! Одни междометия". Присутствия Демида она не ощущала. Но надеялась, что он где-то неподалеку. Она чувствовала себя неловко – как актер, которому не объяснили роль и наспех вытолкнули на сцену.
АРДО. Пятеро вынырнули из подворотни. Пять мрачных парней с дубинками – четкие силуэты в черной ночи. Один из них бросил безразличный взгляд
– Добрый вечер. – АРД, естественно, был вежлив – как автоответчик. – Разрешите, я провожу вас? Сейчас половина первого ночи, и это время небезопасно. На вас может быть совершено нападение криминальными элементами.
– Спасибо. – Лека едва сдерживала желание дотронуться до АРДа и убедиться, что он – живой человек. – Извините, я припозднилась. Но порядка не нарушаю, ей-богу. Мне туда. – Она махнула рукой вдоль улицы, где в тумане исчезала фигура вьета и догоняющих его солдат. – Пойдемте.
– Туда нельзя, – настойчиво произнес молодой человек. – В том направлении произошло криминальное происшествие. На этой улице. Там очень опасно. Патруль вызвали, сейчас он возьмет обстановку под контроль. А я провожу вас к трамваю. Он еще ходит.
– Хорошо, – сказала Лека. – Нельзя, так нельзя. Да мне идти-то недалеко. Вот здесь пройдем, проходным двором. Проводи меня, а то мне страшно.
Она схватила парня за рукав и потащила его в первую же попавшуюся подворотню. Лека страшно спешила, боясь упустить вьетнамца, и потому удар ее получился неловким. Парень отлетел к стене, зубы его лязгнули с металлическим звуком, но с катушек не съехал. Глаза его остались холодными – без тени удивления.
– Стой на месте, – тихо сказал он. Из разбитой губы его потекла струйка крови. – Не двигайся, не пытайся ударить меня. Это бесполезно, и это усугубит твою вину. Вытяни руки перед собой. – Ладонь его скользнула к наручникам, висевшим на поясе.
– Ага… – Лека испуганно кивнула. – Слушай, парень, а может, отпустишь меня? Извини, а? Я пошутила. – Она робко вытянула руки перед собой. – Я хорошая, правда. А ты симпатичный…
Руки ее взметнулись вверх, но парень успел быстрее. Реакция его была потрясающей. Лека уже видела, насколько быстры АРДы. Он перехватил ее кисти перед самым своим горлом и дернул на себя, сжав запястья стальными клещами. И тут же получил удар коленом в промежность. Глаза его остекленели, пальцы медленно разжались и он сполз по стене, беззвучно открыв рот.
– Нет, все-таки ты не человек, – заметила Лека, пристегивая его наручниками к трубе. – Нормальный мужик заорал бы и сразу за яйца схватился. А ты… Наверное, у тебя там отсохло все.
Лека высунула голову за угол и чертыхнулась. АРДы, конечно, уже догнали восточного человечка. Там, в конце улицы, они стояли и разговаривали с ним. Может быть, они пытались увести его с собой, чтобы не убивать на открытом месте? Лека, согнувшись в три погибели, чуть ли не на четвереньках, двинулась к ним, стараясь не высовываться из тени. Наконец она нашла себе место за мусорным контейнером – шагах в двадцати от вьета и солдат. Отличный наблюдательный пункт. Даже если бы АРДы обладали собачьим обонянием, они бы не учуяли ее, настолько сильный аромат стоял здесь. Тухлая рыба, гнилые капустные кочаны и прочие неповторимые миазмы, заставляющие желудок бедной девушки пожалеть о съеденном ужине. Ноги Леки медленно погружались в коричневую жижу сомнительного происхождения.