Бессмертный мятежник
Шрифт:
– А что с этими байкерами стало? Ты увел их оттуда?
– Шутишь? Тебя еле успел утащить, пока менты не нагрянули. Знаешь, что я выяснил? Этот патруль АРДО появился там не случайно! Его вызвал бармен! Понимаешь, что это означает?
– Что?
– Кто раньше не допускал беспредела в таких ресторанчиках? "Крыша"! Мафики, одним словом. Хозяева заведения платили им, а те разбирались в сомнительных случаях. А теперь – АРДО! Он вытесняет уголовников с насиженных мест! Я не знаю, берет ли Ирокез с этих заведений деньги, как раньше брали бандиты? Думаю, что нет. Для него важнее вытеснить криминальный элемент, заставить его почувствовать, что земля шатается под ногами. Ведь это же настоящая война, Лека, – пока тихая, незаметная глазу. Ты прекрасно сама знаешь хозяев этой жизни.
– А милиция? Она знает об этом? Эти АРДы бьют людей до полусмерти! Неужели никто не бьет тревогу?
– Тут все шито-крыто. – Демид невесело улыбнулся. – Ничего противозаконного не происходит, милая. Видела, как ОМОН преступников задерживает? Лупят им по почкам, пока те сознание не потеряют. Кого волнует, что человек потом месяц кровью мочится? Общество защищается от преступности и имеет право на определенные карательные меры. Так и АРДО – что-то вроде Добровольной Народной Дружины. Они производят профилактику преступлений, пресекают нарушения общественного порядка. Задерживают правонарушителей, сдают их в ту же самую милицию. И протокол составляют – все, как полагается. И в протоколе указано, что нарушитель оказал ожесточенное сопротивление, вследствие чего к нему были применены вынужденные меры… Менты и АРДО работают в тандеме, и, уверяю тебя, большая часть милиции уверена, что делается это ради спасения общества. Здесь нет никакой коррупции – я думаю, что Ираклию плевать на деньги. Он не дает взяток и не берет на лапу. Так что пока обиженная сторона только одна – преступные элементы.
– Послушать тебя, так все просто замечательно! Армия Добра теснит преступников, с УВД не конфликтует, против властей не выступает! Подумаешь, помяли физиономии паре-тройке хулиганов – ну так для пользы дела! Что же ты так на этого Ирокеза окрысился? Может быть, в самом деле, не лезть на рожон, и АРДО наведет порядок в городе?
– Нет. – Демид мрачно уставился на Леку. – Милиция не понимает, что сама себе яму роет. Пройдет немного времени – и она станет уже не нужна. Настоящим хозяином станет Ираклий. И вот тут-то все вспомнят, что такое мрачные времена. Только трудно уже будет изменить что-то. Потому что люди, которые пришли к нему в секту, уже не способны совершать собственные поступки. Они, как бараны, пойдут на смерть за него – сперва против уголовников, а потом против еретиков и врагов Добра, против армии, против любого, на кого укажет Ираклий.
– Ну ты уж прямо такую мрачную картину нарисовал! – Лека поежилась. – Россия все же большая – всех в секту не заманишь. Подумаешь, мелкий фюрер местного масштаба! Ты же сам предрекал, что ему крылышки пообрывают и в тюрягу упекут. Помнишь?
– Это было бы возможно, если бы он был просто человеком. Но, помяни мое слово, крылышки ему обрывать придется нам с тобой.
ГЛАВА 11.
– Игорек, ну что с тобой происходит?
– Ничего, мам. Все нормально. – Гоша сжал губы и повернулся к стене, неуклюже свернувшись длинным своим телом.
Ирина Петровна с болью посмотрела на сына. Снова предчувствие беды сжало ее сердце. Что-то непонятное творилось с ее Игоречком, всегда таким добрым и чувствительным, отзывчивым к ласке. Эта секция карате, в которую он ходил уже полтора месяца… Ирина Петровна что-то слышала про нее. Отец Ираклий, новоявленный проповедник – он призывал бороться с преступностью, его добрый понимающий взгляд был везде – на плакатах, глядящих со стен, в экране телевизора, на газетных фотографиях. Он обещал научить людей Добру. Но Ирина Петровна не верила ему. Откуда эта отчужденность, эта раздражительность, завладевшие ее сыном? Она не видела в Гоше перемен к лучшему. Пусть кто-то другой борется со злом, но почему это должен делать ее Игоречек? Страшные синяки, разбитые в кровь костяшки пальцев, сухой кашель, мучающий его по ночам – вот награда, которую он получал за свои усердные занятия.
Ирина
– Игорь, мы должны с тобой серьезно поговорить.
– Я не хочу, мам. – Гоша даже не повернулся на голос матери. – Я спать хочу. Все нормально, мам, не волнуйся.
– Ну как же я могу не волноваться? – Ирина Петровна едва сдерживала слезы. – Ведь ты – мой сын, Игорь! Ты хороший, добрый человек. Зачем тебе эта секта? Ты что, не знаешь, чем это кончается? Ты газеты читал? Про Белое Братство – они же все сумасшедшие! Они как зомби, это психическое кодирование! Или вот – Аум Синрике. Они тоже говорили о том, что несут добро и успокоение, а сами людей газом травили. Игорь, ты слышишь меня?
Звонок деликатно тренькнул из прихожей. Ирина Петровна, шаркая шлепанцами, подошла к двери и заглянула в глазок. Это был Демид, сосед по лестничной клетке.
– Демид, добрый вечер! – Ирина Петровна расплылась в улыбке. Дема Коробов определенно был хорошим человеком. Неизменно улыбчивый и вежливый, он всегда был готов придти на помощь соседям. Старушки на лавочке любили перемывать подробности жизни Демида: и с мафией-то он связанный, и в квартире-то у него стреляли, все стеклы побили, батюшки-светы, и с девицей-то он своей живет нерасписанный, и в трусах зимой бегает, стыдно аж. И вообще, не по зарплате живет, это хоть и не видно, но умному человеку завсегда понятно. Но Ирине Петровне Демид был симпатичен – стоило ему улыбнуться, и от него шла такая волна дружелюбности, что могла растопить любое заледеневшее от житейских передряг сердце.
– Ирина Петровна, а Гоша дома?
– Дома Игоречек.
– Я вот попросить хотел… Шкаф мне нужно передвинуть. Игорь не поможет?
– Конечно, конечно! – Ирина Петровна засеменила по коридору. "Господи, может попросить Демида поговорить с Игорьком? Совсем ведь пропадает парень!"
– Игорь, вставай! Демид к тебе пришел.
Игорь знал Демида уже два года – с тех пор, как Дема купил квартиру в их подъезде и переехал сюда. Коробов был личностью притягательной и магнетической, он нравился людям, хотя, казалось бы, не прикладывал к этому особых усилий. И уже поэтому Игорь сторонился его. Игорь не хотел быть как все. Не хотел, как бабочка, лететь на свет дружелюбной души Демида. Казалось бы, так просто – зайти вечером к Деме под случайным предлогом, попить чайку, поболтать о жизни, и – о, как это было нужно Гоше – попросить о помощи! И не было ничего труднее этого. Гоша знал, что Демид не мог не воздействовать на людей, оставлять их такими, какими они были до встречи с ним. А Гоша хотел остаться самим собой! Прав был Ираклий: собственное "Я" – вот что ставил превыше всего Игорь и такие же, как он, пойманные Ираклием в капкан.
На этот раз отступать было некуда. Игорь сам загнал себя в ловушку, и не видел выхода. Сердце его отторгало Ираклия, но он вынужден был тупо следовать воле Армии Добра, боясь обнаружить свою отличность от других.
Демид пришел за его душой. Игорь не сомневался в этом. Удивительно, как много сильных личностей желали заполучить его маленькую, измученную душу и тощее, долговязое тело в качестве вынужденного приложения к душе. Демид находился на одной из чаш весов, которые уравновешивали жизнь, а на другой чаше сидел Ираклий. Демид был противоположен Ираклию, и в то же время похож на него. Кто из них двоих был Богом, кто Дьяволом? Пожалуй, оба они были дьяволами. Ведь демонов в мире, как известно, бессчетное число, в отличие от Бога, который один, но так не любит вмешиваться в дела людские…
Дом стоял окнами к шоссе и Гоша уже привык к неумолкающему рявканью моторов, раздраженных светофорами. Но в квартире Демида стояла необычная тишина. Звуки ударялись об оконные стекла, не могли преодолеть их и падали вниз, кружась как снежинки. В комнате было свежо – словно в сосновом лесу. Игорь поймал себя на странном ощущении – будто он уже полчаса бредет по туманному лабиринту, ежесекундно меняющему свои очертания, хотя не сделал еще и пары шагов по комнате. Демид едва виднелся – там, вдали. Он сидел в кресле и смутно улыбался сквозь дымку, плывущую сиреневыми полосами…