Бессмертный воин

Хендрикс Лиза

–  Ну вот, - произнесла, наконец, Беата.
– Вы можете повернуться, милорд.

Когда он обернулся, Алейда завязала узел на ремешке своего тяжёлого зеленого платья и скользнула в пару подходящих туфелек.

–  Убери бадью, Беата.

–  Может его светлость пожелает принять ванну, прежде чем мы выльем воду, - намекнула няня. Она повернулась к Иво.
– Было бы досадно без пользы потратить воду, милорд.

Звучало неплохо, но вряд ли разумно, учитывая недавнее настроение Алейды и его нынешнее состояние. Иво покачал головой:

–  У

моей жены ко мне дело.

–  Я могу говорить, пока вы купаетесь, милорд, - предложила Алейда.
– Или это может подождать, если вам так предпочтительнее.

–  Внизу прачка, - сказала Беата.
– Она может помыть вас, пока мы ухаживаем за миледи.

Они обе выжидательно взирали на него. Ему нужно искупаться, и всем троим это было известно. Нормальный муж принял бы предложение - а чем он хуже? Тут была бы прачка, плюс служанки Алейды. Троих людей в комнате рядом с ним и жены, несомненно, было бы достаточно.

–  Ну и превосходно. Ванна.

Приказания отданы, прачка с чистой горячей водой вызвана, и немногим позже Иво удалось достаточно успокоиться, чтобы раздеться, и его спину тёрла опытная рука. Крепкая рука.

–  Боже милостивый, женщина, оставь кожу.

Смех прачки был под стать её рукам, грубый и сильный:

–  Простите, милорд. Так лучше?

–  Да. Гораздо, - он вздохнул, когда с плеч спало напряжение, и посмотрел в сторону, где сидела Алейда с распущенными волосами. «Как нормальный муж», - сказал он себе.
– Ну вот, что такое ты хотела обсудить, сладкий цветочек?

–  Майский праздник [50] , милорд. Как вам известно, это… Хадвиза, налей мне вина. А вы, милорд, хотите?

–  То, что нужно, - сказал Иво, и ему вручили кубок. Он сделал большой глоток и склонился вперед, чтобы прачка помыла ему поясницу.
– Что насчет майского праздника?

–  У нас тут в Олнвике есть определенные традиции, и мне интересно, вы бы… - она снова остановилась, прерванная стуком в дверь.
– Выясни в чём дело, Хадвиза.

Горничная скрипнула дверью:

[50] Народный праздник; отмечается в первое воскресенье мая танцами вокруг майского дерева [maypole] и коронованием королевы мая [May Queen]

–  Ваш ужин, миледи.

–  А, хорошо. Пусть внесут.

Один за другим потянулись слуги, неся стулья и скатерти, кубки и подносы, накрывая на стол. Иво, чтобы прикрыться, накинул маленькое полотенце на промежность.

–  Какого дьявола тут происходит?

–  Сегодня вечером я ужинаю в спальне, милорд, - сказала Алейда.

Иво с сомнением оглядел стол:

–  Что-то многовато еды для одной женщины.

–  Я взяла на себя смелость попросить принести и вашу еду, - она махнула одному из слуг и оторвала ногу от цыпленка, которого он нес.
– Простите, если начинаю без вас, милорд. Я умираю с голоду. Не хотите ли ещё вина?

Он помедлил, но она не

выглядела чересчур опасной, сидя с ножкой цыплёнка в руке и с наполовину заплетёнными косами, и он сказал «да». Немного погодя, когда прачка спросила, должна ли она помыть теперь ему голову, он осушил кубок, откинулся назад и произнес:

–  Надеюсь, у меня останется чуток волос, когда ты закончишь, - и получил удовольствие от тихого смеха женщины.

«Это настоящее блаженство, - размышлял Иво, - когда твои волосы моют в тёплой ванне в тёплой комнате, и ты не суёшь голову в лошадиное корыто». Он расслабился, опёршись спиной на обитый край бадьи и закрывая глаза от капающего мыла, пока слуги продолжали кружить по комнате. Право слово, он действительно был обыкновенным мужем, принимающим обыкновенную ванну.

–  Смываем, милорд.

Он наклонился вперёд, пока женщина поливала водой его голову, затем откинулся назад для следующего намыливания. В этот раз она возилась дольше, массажируя его до отупения своими сильными руками прачки. Шёпот беседы между Алейдой и её женщинами, в то время как те наводили ей лоск, убаюкивал его словно песня, а вино разливалось по всему его телу. Он начал придрёмывать.

Иво и не заметил, как всё поменялось, просто, потихоньку, как это бывает. Разговор сошёл на нет, комната погрузилась в тишину, руки стали нежней. Меньше. О, нет.

–  Алейда?

–  Да, милорд, - прошептала она ему на ухо, и до того, как её намыленные руки скользнули вокруг его шеи, он уже знал, что пропал.

«Он будет не в состоянии отказать тебе».

И он не смог. Ещё до первого касания он попал в её власть.

Алейда заключила силу этого обещания в свое сердце, когда мышцы Иво напряглись у неё под руками. Он ещё не успел подумать о побеге, как она перегнулась через его плечо и поцеловала, ничего пока не требуя в ответ, лишь напоминая ему. Он не мог её отвергнуть.

Он потянул полотенце выше колен.

–  Где твои служанки?

–  Ушли. Ты мыльный на вкус, - нежно произнесла она.
– Ополоснись.

Иво разок окунулся в воде, потом ещё, а когда поднялся, она стала с боку кадки и поцеловала его сквозь струящуюся воду, ещё одно напоминание:

–  Лучше.

–  Позови их обратно, - сказал он. Борясь, он обвил руками края бадьи, но это было бесполезно.

–  Нет.
– Встретив его взгляд, она развязала платье и позволила ему распахнуться. Под ним ничего не было, и она знала силу своего созревшего тела. Силу Евы.
– Коснись меня.

Бадья заскрипела, когда он напрягся, распирая деревяшки, как будто они могли его спасти. Глупец. Только она могла его спасти, и она являла собой Искушение. Она подалась вперед, чтобы медленно провести одним соском по внешей стороне его пальцев, пока тот не сморщился, затем перешла к другому, просто оттого, что это было приятно.

На этот раз застонал он. Она потянулась и поймала звук поцелуем, вобрав в себя его силу и добавив его в свой стон:

–  Прикоснись ко мне.

Иво замотал головой: