Бессонница. След
Шрифт:
— И что же, ты выбрал Дану?
— Скорее, Дана выбрала меня. Такие женщины, как она, выбирают себе мужчин сами. Мне осталось только соблюсти ритуал — предложить ей руку и сердце. Но ей пришлось побороться.
Я положила пустую бутылку рядом с журналами.
— Ты не хотел на ней жениться?
— Мы с ней не были особо близки, хотя она была моей наставницей. Время от времени она предпринимала какие-то шаги для того, чтобы обратить на себя внимание, но я был сосредоточен на себе. Между тем, я уже тогда был одной из самых удачных
— Похоже на брак по расчету, — заметила я.
— Нет, что ты. Мы преданы своим подругам всей душой. Это намного больше, чем преданность и любовь. После того, как мы проходим церемонию предназначения, мы становимся одним целым, начинаем жить друг другом. У нас одна жизнь на двоих. Мы видим одни и те же сны, нам не обязательно разговаривать для того, чтобы понимать, мы чувствуем сердцебиение друг друга даже если находимся в разных концах света. И всегда умираем почти одновременно — с разницей в несколько дней. А когда Темный Совет разрешает нам завести детей… это самый прекрасный подарок, который может преподнести Великая Тьма.
Я снова легла на диван и, приняв удобную позу, положила руки под голову.
— Ты хотел детей?
Винсент вздохнул.
— Конечно. У меня есть Эмили, но я хотел наследника… мальчика. Но Великая Тьма неблагосклонна ко мне. И я знаю, почему, но от этого мне не легче…
Когда же я пойму, о чем с этими существами можно заговаривать, а о чем заговаривать не следует, так как это их расстраивает, подумала я, но тему не поменяла.
— Вы не могли завести детей без разрешения?
— Нас бы развоплотили. Обоих. Это считается серьезным преступлением. Почти таким же серьезным, как отношения с кем-то из карателей до клятвы предназначения.
Я приподнялась на локтях.
— В каком это смысле? Вы что… не спите со своими женщинами до свадьбы?!
— Конечно, нет! — В его голосе звучало неподдельное возмущение. — Нам нельзя даже целовать их. Нас предназначают друг другу тогда, когда мы абсолютно чисты. У нас есть специальный обряд очищения, который мы проходим до церемонии, но это, скорее, дань традиции — никому и в голову не придет опорочить женщину.
— Опорочить женщину? — Я положила голову на подлокотник кресла и улыбнулась. — Это звучит интересно в свете того, что со смертными вы вытворяете такое, от чего Дьявол умер бы от стыда.
Винсент передернул плечами.
— Со смертными мы можем делать все, что хотим. Мы можем завести себе хоть целый гарем.
— А если вы… не подойдете друг другу в постели?
— Разве я не подошел тебе в постели?
Я почувствовала, что краснею.
— Подошел… но это другое.
— Мы не можем не подойти кому-то в постели. Тем более если речь идет о наших женщинах. Нас много лет обучают искусству любви.
— Искусству любви?
— А ты думала, что мы рождаемся и с самого детства умеем все?
Я снова перевела взгляд на потолок.
— И
— Вакханки.
— Так вот почему вы так любите их кровь.
Винсент улыбнулся.
— Да. Они дают нам свою кровь для того, чтобы привязать нас к себе и для того, чтобы мы начали им доверять. И в результате у нас вырабатывается что-то вроде… смертные говорят «зависимость». А свою наставницу мы помним всю жизнь… ладно, не будем об этом. — Он посмотрел на часы. — Уже начало девятого. Если я не ошибаюсь, мы собирались к Маре?
— Точно. — Я поднялась. — Сейчас я оденусь. Но у меня есть последний вопрос.
На лице Винсента появилось скучающее выражение.
— Слушаю, — сказал он, всем своим видом показывая, что отвечать на вопросы ему надоело.
— Что такое первая брачная неделя?
— Это время, которое нам разрешается проводить наедине с теми, кого мы выбрали. Магистр предоставляет в наше распоряжение свою резиденцию, и мы вольны делать все, что хотим.
— И что вы обычно делаете?
— Первые два-три дня мы обычно друг друга дразним — бывает и дольше, но мало у кого хватает силы воли выдержать больше, чем три дня. А потом мы занимаемся тем, чем обычно занимаются смертные во время первой брачной ночи.
Я нахмурилась.
— Но до конца недели остается еще четыре дня!
Винсент закивал.
— Мало, я согласен. Поэтому в наших интересах не заиграться дольше пары дней.
— То есть, вы занимаетесь любовью? Четыре дня подряд?!
— Мы выносливее людей, думаю, ты это уже поняла. Кроме того, мы можем не спать неделями и подолгу обходимся без пищи. А провести наедине неделю в будущем нам вряд ли удастся. Обычно мы видимся примерно раз в полгода, и проводим вместе максимум пару дней.
— А что это за история со свадебным подарком?
Винсент положил голову на спинку кресла.
— Если выбранная нами женщина старше нас и принадлежит к тому поколению, когда каратели были больше вампирами, чем людьми, то хорошим тоном и проявлением любви и доверия считается привести ей смертного мужчину или смертную женщину. Когда-то это было отдельным ритуалом, и оба предназначенных пили кровь, но теперь карателей-вампиров все меньше, и поэтому кровь пьет кто-то один. Смертный живет с нами, у него есть возможность спать вдоволь, хорошо питаться и свободно гулять по территории резиденции. Но если его позовут, он обязан прийти. Обычно его не зовут больше четырех-пяти раз, ему нужно восстанавливать силы, иначе он умрет.
— Ты дарил Дане… свадебный подарок?
— Конечно. Я привел ей двух темнокожих близнецов. Ей очень понравилось.
Я помотала головой.
— Ладно, ладно. На сегодня с меня хватит. Пойду одеваться. Я мигом, ты пока можешь идти вниз.
(3)
Сегодня в клубе было относительно спокойно, и мы, недолго думая, решили занять столик в основном зале. Я заказала ужин, Винсент ограничился рюмкой коньяка и, несмотря на уговоры Мары, не согласился попробовать «прекрасную курицу-гриль».