Бесспорное правосудие

Джеймс Филлис Дороти

– В конце. Не нужно тратить время на официальные выражения сожаления, тем более неискренние.

– Не преуменьшайте своих заслуг перед коллегией. Впрочем, найдется более подходящее время для официальных проводов. Кстати, мне звонили из Солсбери. Там хотят, чтобы собрание началось с двух минут молчания. Я поделился этим предложением с Дезмондом. Он сказал, что до сих пор поступался принципами, чтобы казаться человеком, готовым на все, что мы здесь затеваем, но есть все-таки пределы лицемерию.

Лэнгтон даже не улыбнулся. Подойдя к письменному столу, он взял в руки проект повестки дня, написанный изящным почерком Лода.

– Мы еще не

продумали траурную церемонию, – сказал он. – Венис еще не кремировали, а на следующей неделе все, с чем она была не согласна, будет утверждено. Неужели от нас ничего не остается после смерти?

– Любовь у тех, кому повезло. Возможно, ока-занное влияние. Но не власть. Мертвые бессильны. Вы верующий человек, Хьюберт. Помните Экклезиаста? Что-то вроде того, что живая собака лучше мертвого льва?

– «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, – тихо произнес Лэнгтон. – И уже нет им воздаяния, потому что и память их предана забвению. И любовь их, и ненависть их, и ревность уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем» [29] .

– Это касается и решений в «Чемберс», – отозвался Лод. – Если не возражаешь, Хьюберт, я возьму проект и отдам его на перепечатку и копирование. Может, кто-то и посетует, что о повестке дня сообщают слишком поздно, но у нас были другие заботы.

29

Экклезиаст 9:5.

Лод направился к выходу, но у самых дверей обернулся.

«Знает ли он? – подумал Лэнгтон. – Или собирается сказать, а может, спросить?» – И в ту же минуту понял, что Лод думает то же самое. Но никто из них ничего не сказал. Лод вышел и закрыл за собой дверь.

Глава тридцать пятая

На следующее утро Дэлглиш попросил Кейт сопровождать его в церковь, а Пирсу поручил продолжать дознание в Мидл-Темпл. Кейт казалось, что второе убийство, оттеснившее на время внимание от первого, заставило ускорить расследование из-за нависшей опасности – большей, чем нападение на мисс Олдридж. Если замешан один и тот же мужчина – в том, что убийцей миссис Карпентер был мужчина, Кейт не сомневалась, – тогда он принадлежит к самому страшному типу, готовому убивать вновь и вновь.

Отец Престейн уже был в церкви и на звонок Кейт открыл боковую дверь. По узкому коридору он проводил полицейских в ризницу и там спросил:

– Хотите кофе?

– Если вас не затруднит, святой отец.

Священник открыл шкафчик и вынул оттуда кофеварку, сахар и две кружки. Налив воды и включив кофеварку в сеть, он сказал:

– Скоро Джо Поллард привезет молоко. По средам он помогает мне на службе. Мы с ним выпьем кофе после нее. А вот и он. Я слышу шум мотора.

В ризницу ворвался молодой человек в мотоциклетной экипировке, более подходящей для путешествия по Антарктике, чем для поездки по осенней Англии. Эта одежда придавала ему поистине огромные размеры. Он снял с головы шлем.

– Доброе утро, святой отец. Простите, что чуть не опоздал. Сегодня мой день готовить детям завтрак, да и на Кен-Хай-стрит жуткая пробка.

Представляя его, отец Престейн заметил:

– Джо всегда жалуется на пробки, но я, сидя на заднем сиденье мотоцикла, никогда не замечал, что это его особенно волнует. Он лавирует между автобусами с самым озорным видом,

а вслед нам несутся про-клятия.

С поразительной быстротой Джо стянул с себя кожаные одежды, шарфы и джемпера, облачился в сутану и натянул через голову саккос, проделав все это с ловкостью, обретенной долгой практикой.

Отец Престейн, молча надев сутану, сказал:

– Увидимся после мессы, Адам.

Дверь за ними закрылась. Из-за прочной, обитой железом двери не доносилось ни звука. Вероятно, какие-то прихожане уже собрались, подумала Кейт. Она представила себе этих ранних пташек: несколько старух, мужчин еще меньше, ищущие тепла бездомные, которых привлекла открытая дверь. Могла ли быть среди них миссис Карпентер? Кейт было трудно это представить. Кажется, отец Престейн говорил, что она не принадлежала к числу постоянных прихожан. Так что заставило ее прийти в церковь за советом, исповедоваться, получить отпущение грехов? Каких грехов? Может, им повезет, и тогда они узнают это прежде, чем покинут церковь. Если, конечно, миссис Карпентер написала обещанное письмо. Возможно, они возлагают на него слишком большие надежды. Миссис Карпентер видели выходящей из дома с письмом в руке, но оно могло быть адресовано кому угодно.

Кейт привыкла сидеть молча. Очевидно, что Дэлглиш не расположен говорить, а она уже давно научилась чувствовать его настроение и всегда молчала, если молчал он. Обычно это ей давалось легко. Дэлглиш принадлежал к тем людям, молчание которых не вызывает смущения, а, напротив, приносит облегчение. Но сейчас ей хотелось поговорить – убедиться, что он разделяет ее нетерпение и беспокойство. Дэлглиш сидел неподвижно, склонив голову, его пальцы окружали кружку, но не дотрагивались до нее. Может быть, он ждал, когда та остынет, а может, вообще забыл о кофе.

Наконец Кейт поднялась со словами:

– Отсюда мы не услышим, когда привезут почту. Пойду подожду у дверей.

Дэлглиш не ответил. С кружкой в руке Кейт вышла в узкий коридорчик, ведущий к боковой двери. Время тянулось изнурительно медленно. Но теперь, когда Дэлглиша рядом не было, она хотя бы могла избывать нетерпение в нервной ходьбе и частом поглядывании на часы. Девять часов. Кажется, священник сказал, что почту привозят в девять или чуть позже. «Чуть позже» может означать разное. Можно прождать и полчаса. Сейчас пять минут десятого. Семь минут. И вот это случилось. Она не слышала шагов за дверью – просто в прорезь для почты посыпалась корреспонденция и с глухим звуком упала на пол: два больших, плотных конверта, пара счетов и пухлый белый конверт с пометкой «в собственные руки», адресованный отцу Престейну. Уверенный почерк образованного человека. Кейт видела такие конверты в квартире миссис Карпентер. Это именно то письмо, которое ждут. Кейт отнесла его Дэлглишу со словами:

– Вот оно, сэр.

Дэлглиш взял письмо и положил на стол, а рядом сложил стопкой остальную почту.

– Похоже, оно, Кейт.

Ей с трудом удавалось скрыть нетерпение. Конверт, казавшийся особенно белым на темной поверхности дубового стола, выглядел неким таинственным знамением.

– Как долго длится месса, сэр?

– Простая месса без музыки и проповеди около получаса.

Кейт тайком бросила взгляд на часы – больше пятнадцати минут ждать.

Но полчаса еще не прошли, как дверь отворилась, и в ризницу вошли отец Престейн и Джо. Молодой человек быстро снял сутану, влез в многослойную форму мотоциклиста и разом превратился в огромное металлическое насекомое.