Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень (Сборник)

Ромов Анатолий Сергеевич

Работники ресторана «Вокзальный», куда я зашел, ничего обнадеживающего не сообщили. Единственное – несколько человек видели, как Сулханишвили, получив в бухгалтерии деньги за отпуск, ушел домой. Похоже, он торопился. Еще два человека заметили, что примерно через полчаса Сулханишвили вернулся и прошел на перрон, как раз перед прибытием батумского поезда. По их словам, на нем был серый пуловер, синие джинсы и бело-голубые кроссовки. В руке сумка серого цвета с прописной латинской буквой I. Буква небольшая, синего цвета, в верхнем углу сумки. На этом сведения,

собранные мной о Сулханишвили и его отпуске, закончились. Но недаром говорится: нет худа без добра. Именно в ресторане «Вокзальный» мне удалось встретить человека, который видел Тенгиза. Причем не только видел, но и длительное время наблюдал за ним, даже разговаривал.

Швейцар Васенков – а повезло мне именно с ним – рассказал следующую историю.

Вчера вечером, перед самым закрытием, к двери ресторана подошел человек. Около минуты спокойно ждал, пока на него кончит шуметь очередь. Потом неожиданно кивнул швейцару: мол, есть дело. Так как Васенков на сигнал не прореагировал, прижался лицом к стеклу. Глядя в упор, что-то сказал. Васенков решил все же открыть дверь, и человек, увидев это, оттеснил плечом рвущихся в ресторан. Как только дверь приоткрылась, бросил тихо:

– Батоно, покличь Мурмана Сулханишвили. Скажи: вызывает Тенгиз. Я за углом подожду. Лады?

Васенков ответил, что попробует. Тенгиз, показав пальцем за угол – мол, буду ждать там, – ушел. Больше Васенков его не видел. Пройдя в зал, швейцар попросил одного из официантов позвать Сулханишвили. Официант ушел, Васенков вернулся к двери. Появившийся Сулханишвили спросил: «Кто там по мою душу?» – «Какой-то Тенгиз. Ждет за углом».

Вернулся Сулханишвили минут через десять. Васенкову показалось, что лицо Мурмана после разговора с Тенгизом стало смурным. Сулханишвили проработал до конца смены и ушел вместе с другими официантами.

Внешность Тенгиза Васенков описал довольно подробно. По словам швейцара, это был человек среднего роста и среднего сложения, возрастом от тридцати пяти до сорока лет. Лицо круглое, нос кнопочкой. Губы узкие, поджатые. Небольшие рыжеватые усики. Глаза карие, маленькие. На левой щеке, рядом с носом, то ли случайное пятнышко, то ли небольшой шрам. Тенгиз был в синей вельветовой куртке, из-под которой виднелась белая футболка. Брюки черные, обычные. На голове плоская кепочка из джинсовой ткани.

Свидетельство Васенкова было большой удачей. Теперь мы имели подробные приметы Тенгиза. Не рассчитывая на память, я записал их в блокнот. После этого вернулся на вокзал. Опросив, кого мог, попытался выяснить, не садился ли человек, похожий на Тенгиза, в один из поездов. Нет, похожего человека здесь не видели. Но надо было учитывать: за прошедшие сутки от перрона отошло несколько ночных поездов, в каждый из которых легко сесть незамеченным. Мог Тенгиз уехать и другим путем. Допустим, на автобусе. Или на машине.

Попросив постового на вокзале переписать приметы Тенгиза и быть внимательнее, я сел в машину и поехал на Песчаную, дом номер 2.

Дом Сулханишвили оказался

добротным, в четыре окна, с просторной верандой и мезонином. Впрочем, такими были в Галиси почти все частные дома. Я довольно долго стучал в калитку. Наконец на крыльцо вышла женщина лет шестидесяти, в черной косынке и черном платье. Лицо ее было приветливое, открытое. Судя по всему, это была мать Сулханишвили. Женщина охотно сообщила: сын уехал, куда – неизвестно, родителей о своих делах он обычно в известность не ставит.

Помедлив, я спросил:

– Калбатоно Медея, какие у вашего сына сейчас семейные дела? Допустим, есть у него какие-то семейные сложности?

– Не пойму, о чем вы говорите. Нормально мы с ним живем. Не ссоримся.

– А… невесту вашего сына вы знаете? Жениться он не собирался?

– Первый раз слышу. Ничего такого он не говорил.

– Понятно. – Вырвав из блокнота листок, я записал телефон. – Калбатоно Медея, если сын даст о себе знать – позвонит, напишет, – скажите ему, чтобы он связался со мной. По этому телефону.

– Хорошо.

Женщина спрятала бумажку, а я, попрощавшись, сел в машину и вернулся в РОВД.

Увидев меня, дежурный протянул записку. Я развернул ее: «Батоно Георгий! Хорошие новости! Нашел У.М. Поищу вас в городе и вернусь. Парулава». Отлично! Молодец Парулава. Значит, есть условное место, где вчера должны были встретиться Тенгиз и Чкония.

Поднявшись к себе в кабинет, я дал установку постам: при обнаружении человека с внешностью Тенгиза немедленно сообщить в РОВД, принять меры к установлению личности и задержанию до выяснения обстоятельств. Затем вспомнил: надо позвонить в Батуми, в МВД Аджарии, подготовить приезд Парулавы. Набрал батумский код и номер заместителя начальника ОБХСС полковника Бочарова, так как во время своих командировок в Батуми имел дело главным образом с ним. Услышав знакомый голос, сказал:

– Здравствуйте, Константин Никифорович. Квишиладзе беспокоит. Из Галиси.

– А… Сельский житель… – К этому шутливому обращению полковника я уже привык. – Здравствуйте, батоно Георгий. Что у вас там стряслось?

– Все бы ничего. Да только тут у нас убийство произошло.

– Неужели?

– Да. И в связи с ним надо показать вам одну принадлежавшую убитому вещь.

– Что за вещь?

– Некое изделие. Может, что-то ценное, а может, цена ему – три копейки. Поэтому мы вам его и посылаем.

– Кто привезет?

– Оперуполномоченный Парулава. Лейтенант милиции.

– Подождите, запишу. Парулава… Имя-отчество? Ему ведь гостиница нужна.

– Желательно. Имя-отчество Джансуг Гиевич.

– Джансуг Гиевич… Закажу ему место в «Батуми». Как раз у вокзала. В «Тбилиси», думаю, он и сам не поедет?

– Естественно. Спасибо, батоно Константин.

– Когда он будет?

– От нас поезд отходит в девять вечера. Значит, у вас – в двенадцать.

– Пусть сразу идет в «Батуми». А с утра к нам. С этой вашей… которой цена три копейки.