Бесстрашный Пекка
Шрифт:
Волкохраны тем временем схватили бедолагу волка и поволокли его в первую попавшуюся каморку. Они запихали туда пленника и принялись навешивать замок. Но что-то их встревожило: что-то, кажется, было не того…
— Разве не в этой каморке сидел только что Медведь? — зашептались они. — Куда же он улетел? И как такая туша неподъёмная оторвалась от земли?
Волкохраны начали догадываться, что случилось самое худшее. Они заглядывали в соседние каморки и бледнели всё больше и больше. Пустые… все как есть пустые… Пленники сбежали, сбежали именно тогда, во время весёлой волчьей пьянки! Этого Великий Волк никогда
К счастью, у Великого Волка не было ни времени, ни желания наблюдать за ними. Он пребывал в полном блаженстве и целиком сосредоточился на кружке браги, пенной и холодной. «Ах, как хороша иногда бывает жизнь!» — думал он.
Когда Волк утолил жажду, волкослуги принесли еду. Перед ним быстро выложили всё, что подвернулось под руку в погребе: кровяную колбасу, квашеную капусту, ржаной хлеб, козий сыр; чёрные маслины мирно соседствовали на одном блюде с яблоками, пряниками и банкой малинового варенья. Волк был страшно голоден, он даже не замечал, что кидает в пасть, — всё проглатывалось мигом: сладкое, солёное, горькое, печёное… Когда исчез последний крут колбасы, Великий Волк откинулся в кресле и расслабил пояс на мундире.
«Какой денёк! — подумал он. — Человек в плену, Медведь и все остальные недоумки тоже… Вот это и называется счастьем!»
— Музыку давайте! Вы что, оглохли? — гаркнул он.
Музыкантов до сих пор не видно было. И Волк, за неимением лучшего, тут же затянул грубым, хриплым баритоном, отчаянно фальшивя:
Счастью Волка нет границ: враг в тюрьме, повержен ниц, по спине бегут мурашки — Волк за это выпьет бражки!Он помахал волкохранам: те догадались, что полагается подпевать. Поэтому и волкохраны, и волкослуги вытянулись по стойке «смирно» и торжественно завыли Гимн Великого Волка, а он дирижировал пустой кружкой:
Вот Волк идёт! Внимайте и дрожите и по земле стелитесь от почтенья! Он вашей жизни добрый повелитель — он смерть вам дарит и по воскресеньям!Когда волки запели куплет по второму разу, Пеккины ноги наконец сдвинулись с места. Неизвестно, каким образом этому способствовали слова песни, но только Пекка рванулся скорее прочь — куда угодно, только бы вон отсюда. Он повернул дверную ручку. Дверь была открыта! Беззвучно, словно призрак, Пекка выскользнул наружу и осторожно прикрыл за собою дверь. Вскоре его и след простыл. Кругом был только лес; безмолвный и сонный, он ждал, когда из-за холмов на востоке проглянет первый утренний луч.
Глава восьмая
Лесовик проснулся и в тревоге
Лесовик смотрел на Медведя и чувствовал, как вокруг медленно разливается уныние. Вот они все здесь, в лесной чаще, — и что же? Их мог в любую минуту обнаружить какой-нибудь волк! Лесовик взглянул в глубь леса, и ему показалось, что там действительно что-то движется. Он кашлянул, и заспанная Лисонька сразу привстала.
— Что случилось? — быстро спросила она. — Где это мы?
Не успел Лесовик ответить, как послышался треск ломающихся веток и что-то светлое замелькало между деревьями. Лисонька вскрикнула от ужаса.
— Волк, — пролепетала она, — они нашли нас! — И завернулась в мох, да так ловко, что совсем исчезла. Филин, разбуженный её криком, был крайне изумлён: он никак не мог взять в толк, куда же подевалась Лисонька.
Правда, теперь пришла его очередь пугаться, потому что раздался крик «Кыш!» и какое-то существо помчалось прямиком на него. Филин закрыл глаза: в жизни и так хватает волнений.
Лесовик, наоборот, старался разглядеть, кто бежит: за свою многосотлетнюю жизнь он усвоил, что трудностей не стоит избегать, — это их только продлевает. И на сей раз сердце его дрогнуло не от страха, а от радости. Потому что перед ним возник не кто иной, как Пекка, с глазами и ртом, полными солнца.
— Ох-ох, — сказал Лесовик, держась за сердце, — напугал! И как же ты разыскал нас?
Медведь спросонья осторожно приподнял голову и до того обрадовался, что разулыбался до ушей. Даже Филин оживился — насколько это вообще возможно для филина. Лисонька же повела себя немножко странно: выбравшись из-под мохового одеяла, она даже глаз не подняла — принялась выщипывать из шубки еловые иголки и мох, как будто это было сейчас самым наиважнейшим делом.
Пекка смотрел на всех по очереди и усмехался: вот уж выбрали укрытие!
Разыскать их оказалось легко, как в игре: огромные лапы Медведя оставили на мокрой земле такие следы, которые мог бы прочитать даже малыш из городского детсада, не то что Пекка. А если уж для него это было так просто, то что говорить о волках: протрезвев после попойки, они запросто притопают сюда. И опять пойдёт тот же спектакль. Нет, нужно срочно что-то придумать!
И Пекка повернулся к Медведю, потому что в глазах у того зажёгся крохотный лучик надежды. Он надеялся на Пекку, маленького мальчика!
Но придётся сказать ему правду.
— Медведь, Медведь… мне всё-таки не удалось добыть твой ключ. Только я начал подкрадываться к Волку, он проснулся, и… вообще, просто чудо, что я здесь… — Пекка встряхнул головой, чтобы отогнать страшные воспоминания.
Медведь только тяжко вздохнул. И Пекка решился:
— Нам ничего не остаётся, как вернуться в Волчий Замок. И добыть ключ смелости! Другого пути нет. Мы обязательно найдём ключ, нужно только хорошенько подумать, как это сделать! Как нам незаметно пробраться туда? Как… — Тут Пекка задумался на миг. — Самое главное, как вытащить ключ из кармана Великого Волка?