Бесстрашный
Шрифт:
— А… что со свитком? — еле сдержался я, чтобы не рассмеяться.
— Рассыпался, — развёл руками приятель. — Балий, кстати, слёзно просил, что если у тебя найдётся минутка свободного времени, он всё отдаст за ещё одну точно такую же запись.
— Так уж и всё? — усомнился я.
— Это ты у него поинтересуйся, — ухмыльнулся «охотник»…
Балия я увидел этим же вечером, когда мы возвращались в город с учений. Он переминался возле ворот и делал вид, что оказался там совершенно случайно. То, что он быстро переглянулся с Туром, и тот еле заметно кивнул ему, от меня не укрылось. По всему
— Мессир! — рванулся ко мне чародей.
— Сколько у вас серебра? — остановил я его взмахом руки.
— Серебра? Где? — опешил местный главмаг.
— В личной казне.
— Ну… — Балий явно смутился. — Фунтов пятнадцать будет.
Наверняка, слукавил, но ладно. Раскулачить несчастного можно когда угодно, был бы толк…
— Отлично. Тогда будь любезен завтра к утру принести пластину вот такого размера, — показал я на пальцах. — Новые руны «нис цы» я запишу на ней, для надёжности. Кроме того, мне надо ещё примерно четыре фунта чистого серебра для личного пользования. Плюс через пару дней мне понадобятся аптекари и красильщики, человек двадцать, не меньше. Их работу будешь оплачивать ты… Можешь, кстати, привлечь для оплаты других членов совета. Но в этом случае они тоже получат право на рунную запись. Понятно?
Балий не раздумывал ни секунды:
— Понятно, мессир. Сделаю, что вы сказали. Это мой долг перед вами и перед городом…
Когда он умчался выполнять полученные задания, я почесал за ухом.
Похоже, мне стоило потребовать больше. А впрочем, неважно. Олигархом я здесь становиться не собирался.
Эта ночь у нас с Рейной выдалась бурная. После десятидневной разлуки иначе и быть не могло. Утро в итоге наступило для нас на пару часов позднее, чем для остальных. Ведь как ни крути, настоящая страсть, пусть чертовски приятная, временами изводит так, что если потом не выспаться, весь день будешь еле ноги таскать, не говоря уже о работе.
А работы на нас на следующие сутки навалилось невпроворот.
Первым, кого я встретил в приёмной, был мастер Балий.
— Вот, мессир! Я всё принёс, — протянул он мне мешок с серебром и пластину того же металла заявленного размера и формы.
— Жди здесь, — приказал я ему, забирая мешок и пластину.
Серебро в мешке оказалось не в виде монет, как мне поначалу подумалось, а в виде гранул, достаточно мелких, почти порошка. Для моих целей это вполне подходило.
Руны на пластинку наносил минут двадцать. Специальная краска и набор кисточек хранились теперь у меня в кабинете. К процессу нанесения рунных записей я не допускал никого, даже Рейну. Не потому что не доверял, а потому что боялся, что от чужого присутствия могут «сбиться настройки». Механизм наполнения записей маг-энергией до сих пор оставался для меня не слишком понятным.
Иероглифы «дорога» и «нефритовый стержень» для руны оставил теми же самыми, добавив к ним ещё запись «для особо отпетых». А на другую сторону серебряного прямоугольника нанёс уже ставшие привычными руны «неоднократно»…
— Пользуйся, — вернул я главе магсовета активированную пластину. — Но учти. Это более
— Понял, мессир.
— Прекрасно. Что у нас, кстати, с пленными магами?
— С пленными всё в порядке, — отрапортовал Балий. — Всех провели через камень Баат. Тридцать отреагировали положительно. Их… эээ… отправили на перековку.
— На перековку?
— Маг-дознаватель Римек предложил называть так процесс гипнотического обучения и дополнительной проверки лояльности, — пояснил маг. — Только вы ничего не подумайте. Там всё добровольно. Разум бывшие пленные не потеряют.
— Ладно. Я понял. Но пленных, как помнится, было не тридцать, а тридцать два.
— Вы правы, мессир. Их было действительно больше, — вздохнул мастер Балий. — Двое, к несчастью, покончили с собой после испытания.
— Какого ещё испытания? — нахмурил я брови.
— Прикосновения к камню Баат, — снова вздохнул глава магсовета. — Вероятней всего, они не смогли принять то, что узнали. Видимо, верность Конклаву сидела в них чересчур глубоко… А возможно, им просто не захотелось меняться, — развёл он руками…
За время, пока я отсутствовал на полигоне, Хруст сотоварищи успел приготовить ещё четыре оборудованные под «вагенбурги» телеги. К моему появлению они уже находились рядом с шестью вчерашними, запряжённые лошадьми и выстроенные в колонну.
Увидев меня, бывший молотобоец сразу же отчитался:
— Монсьор, у нас всё готово! Прикажете начинать?
— Давай! — махнул я рукой.
В качестве зрителей, а заодно и «приёмной комиссии», на испытаниях присутствовали Тур, Рейна и Лика. «Охотник», по-моему, до сих пор не верил, что новшество окажется стоящим, а вот дамы, похоже, придерживались иного мнения. По крайней мере, азарт в глазах у обеих я разглядел, сто процентов.
Две колонны повозок (в первой четыре, во второй шесть) двинулись по стерне параллельными курсами. В каждой, кроме возницы, сидели по шестеро воинов. Ещё два десятка шли шагом рядом с телегами. Когда последние начинали вязнуть и притормаживать, «ходоки» вцеплялись в борта и помогали лошадям вытянуть нагруженные повозки.
— А те, кто внутри, что, спрыгнуть не могут? — поморщился Тур.
— Могут, конечно. Но в боевой обстановке, — пожал я плечами. — В походном режиме лучшие бойцы должны отдыхать.
«Герцог-охотник» хмыкнул, но комментировать дальше не стал.
От головы правой (большей) колонны зазвучали громкие трели. Ничтоже сумняшеся, Хруст предложил использовать для команд морские свистки.
Бойцы принялись выпрыгивать из повозок и вместе с пешими начали быстро распрягать лошадей и вручную выставлять телеги в полукольцо.
— Чем они их сцепляют? — поинтересовался Тур.
— Цепями, — указал я рукой. — Там даже крюки есть для этого.
— А если цепей не будет? Потеряются или порвутся, или ещё что-нибудь.
— Слеги станут укладывать. Или доски. Или просто поставят впритык, борт к борту.
— Понятно, — кивнул «охотник».
Из-за холма тем временем вынеслись конники, должные изображать противника.
— Не успеют, — покачал головой Тур, глядя, как суетятся бойцы у повозок, запрыгивая на те, на которых уже успели поднять-опустить щиты, и прилаживаясь к бойницам с взведёнными арбалетами.