Бестия. Том 2
Шрифт:
Она — дочь Джино Сантанджело и должна, черт побери, понимать, что это значит!
Но до чего же легко водить взрослых за нос! Тетя Дженнифер — добрая, симпатичная старушка, но стоит одной ногой в каменном веке. Ее лексикон неподражаем! Изо рта так и сыплются слова: «скромность», «чувство собственного достоинства», «честь» и тому подобный мусор.
Лаки не потребовалось много времени, чтобы уяснить, чего от нее ждут. Чего ждет Большой Папа. Да, парень залез
К счастью, тот факт, что она лежала голая, так и не всплыл наружу. Равно как и то обстоятельство, что Олимпия тоже находилась в постели — и тоже не одна.
Обелить себя оказалось проще простого! С лица тети Дженнифер постепенно сходило выражение неудовольствия и озабоченности.
— Твой папа будет рад, — проворковала она. — Не то чтобы он сомневался, что ты девственница…
Девственница! Тетя Джен! Да неужели?
— А где Марко? — вдруг выпалила Лаки.
— Марко? — кажется, тетя Дженнифер не понимала, о ком идет речь.
— Ну, папин Марко, — нетерпеливо повторила Лаки. — Ты же знаешь!
— Нет, я не… — тетя Дженнифер застыла в недоумении. — Марко… Марко… Ах да! Сын Би?
Сын Би? Кто такая, черт побери, Би? Лаки сохраняла хладнокровие.
— Ну да. Где он?
— Не знаю, дорогая. Наверное, в Лос-Анджелесе. — Как интересно: девочка говорит точно с такими же интонациями, как Джино, — и похожа на него как две капли воды!
Конец разговора. Тетя Дженнифер пошла докладывать Большому Папе.
— Эй! — с тревогой окликнула ее Лаки. — Я что, останусь здесь?
Дженнифер была удивлена.
— Разве папа тебе не сказал? Ты будешь учиться в частном пансионе в Коннектикуте. Завтра тебя отвезут.
Вот как! Лаки почувствовала себя униженной. Нет, Джино ничего ей не сказал. Но это вполне в его духе. Сам строит планы. Что хочет, то и делает. Ему плевать, что у нее могут быть свои желания.
Частный пансион в Коннектикуте. Черт побери! Дважды черт побери! Трижды черт побери! Меньше всего ей сейчас хотелось снова загреметь в школу.
— Тебе там понравится, детка. Будешь купаться в бассейне и кататься верхом. Ты ведь любишь лошадей? — теперь, когда Дженнифер заверила Джино, что Лаки — все еще маленькая девочка, ему стало легче разговаривать с дочерью.
Лаки скорчила рожицу.
— Я их ненавижу!
— Послушай, — Джино заткнул за ворот вышитую льняную салфетку и набил рот едой. Проклятая спаржа! Сколько раз говорить дуре-кухарке, что он терпеть ее не может? — Ненависть — слишком сильное слово,
— Собака — лучший друг человека, — высокомерно поправила Лаки.
Но последнее слово, как всегда, осталось за ним.
— Лучший друг человека — деньги. Помни об этом, дорогая.
Господи, как же она его ненавидит! Чертов коротышка — грубый, не умеющий изысканно говорить — ее от него тошнит!
И как же она его любит! Он красив — настоящий махо! Элегантно одевается. И дико сексуален.
В отчаянии она нацепила на вилку немного спаржи и слизнула грозящую упасть каплю масла.
— Я вот думаю…
— Да? — одним глазом Джино косился на экран телевизора, который по его распоряжению почти никогда не выключали. Эта привычка осталась после Марабель Блю.
— Ну, я полагаю… через пару месяцев мне исполнится шестнадцать. Зачем вообще учиться в школе?
— Образование пойдет тебе на пользу, — рассеянно ответил Джино. Сейчас все его внимание было приковано к результатам скачек, о которых сообщали в программе новостей.
— Пожалуй…
— Что?
— Я предпочла бы не ехать в школу.
— Вот как? — Джино позволил себе беззлобную усмешку. — И что же ты будешь целыми днями делать?
— Я могла бы многое…
— Например?
— Быть рядом с тобой… сопровождать тебя… учиться бизнесу… что-нибудь в этом роде.
Джино вздрогнул от неожиданности и перевел взгляд с телевизора на дочь. Пятнадцатилетнее дитя! Девчонка! Это что, розыгрыш?
— Я не шучу, — резко произнесла Лаки. — Разве дети не должны интересоваться семейным бизнесом?
Она пудрит ему мозги, ведет какую-то непонятную игру. Жалко, что Коста и Джен не остались ужинать, при них было бы гораздо проще.
— Послушай. Тебе нужно окончить школу, поступить в колледж, встретить хорошего парня и выйти замуж. По-моему, что может быть лучше?
Лаки прищурила угольно-черные глаза — глаза Сантанджело — и храбро парировала:
— А по-моему, это гадость.
Джино в свою очередь пригвоздил ее взглядом.
— Прикуси язычок. Будешь делать то, что я скажу. Когда-нибудь ты сама поблагодаришь меня за это.
Лаки не отвела глаз.
— У меня не было возможности получить настоящее образование, — продолжал Джино. — Разъезжать по заграницам и все такое. Я сызмальства должен был зарабатывать на жизнь — мне было даже меньше лет, чем тебе. Так что тебе повезло, — тут он вспомнил, что сказала Мария сразу после рождения дочери. Мария… Бледная, нежная, прекрасная…
Они назвали девочку Лаки. Господи! Если бы Мария была жива! Если бы он мог воскресить ее! Если бы…