Беверли-Хиллз
Шрифт:
– Добро пожаловать в «Шато дель Мадрид», – приветствовал их портье за стойкой, седой как лунь старик в черной, почти траурной униформе. – Мы приготовили для вас, мистер Тауэр, бунгало номер четыре в парке. Там обычно останавливалась Джоан Харлоу. Бассейн совсем рядом.
– Я надеюсь, что с тех времен они уже поменяли простыни, – пробормотал Тауэр. – Насколько я знаю, запах ее духов не выветривается десятилетиями.
– Уинти! – одернула его Паула. Раскованный стиль высказываний Тауэра мог озадачить здешнюю прислугу.
Он
– Высокие потолки, прямые углы, великолепно размещенные окна. Их нельзя трогать.
– Правильно, минимум переделок! Пусть архитектура сама говорит за себя. А как насчет живописи? Фресок, чтобы закрыть эту фальшивую копоть, напоминающую дешевую харчевню?
Паулу уже переполняли волны вдохновения. Она видела воочию, каким будет этот холл через месяц-другой. Два инструмента – ее и Тауэра – играли в унисон, их раздельные партии сливались и создавали одну чудесную мелодию. Фантазия Паулы бурлила, слова лились потоком, смутные образы, созданные воображением, вырисовывались все ярче.
Он глядел на нее, и чувство вины не покидало его. Как он мог сомневаться в ней? Он, Уинтроп Тауэр, вдруг выступил в роли моралиста, поверив в дешевый адюльтер, в который она якобы впуталась. Не могло того быть. Ее талант не позволил бы ей запачкаться мелкой, грязной интрижкой.
Он понял окончательно, в чем состоит его прямая обязанность – восстановить бережно, по кирпичику, разрушенное трагической ее любовью к Роберту здание уникального характера и уникальной личности по имени Паула Хоуп.
– Я же говорил тебе, что у нас появится шанс вдоволь повеселиться. Скажи, старина Уинти хоть раз тебя обманывал?
Глава 19
Роберт уже в который раз вскипал гневом, как только взгляд его упирался в разворот последнего номера «Интериор Дизайн», выложенного перед ним на письменном столе. Время появления статьи было выбрано настолько точно, что с трудом верилось, что это не простое совпадение. В тот самый день, когда он представляет обновленный «Сансет-отель» газетной братии, собравшейся со всей Америки, ему лихо подставили подножку.
«Шато дель Мадрид» опередил его. Многословная, восторженная статья в самом почитаемом журнале в профессиональных и светских кругах объявляла «Шато дель Мадрид» шедевром дизайнерского искусства. Тауэр и его гениальная юная ученица Паула Хоуп сотворили чудо. Заключительный абзац совсем доконал Роберта. Уинтроп Тауэр отдавал должное Пауле Хоуп: «Мое участие сводилось лишь к тому, что я удерживал Паулу за руку. Если бы я отпустил поводья, «Мадрид», возможно, выглядел бы еще прекраснее». После этой цитаты автор добавил еще несколько фраз, которые напрочь лишили Роберта сна:
«Триумф, которым отмечено возвращение «Шато дель Мадрид» в современную жизнь, сразу же вознес Паулу Хоуп на первое место
Нам повезло, что мы имеем, с чем можно сравнить новый «Мадрид». В этом месяце завершилась переделка знаменитого «Сансет-отеля», принадлежащего Роберту Хартфорду. Какое же это печальное событие! Создан очередной монумент посредственности. Дизайнеры нигде не отступили от привычных для себя, скучных стандартов. Они сделали из уникального отеля самое ординарное, хотя и дорогое заведение».
Роберт не знал, как это его угораздило так не вовремя созвать эту чертову пресс-конференцию. Несомненно, кое-кто из самых въедливых газетчиков прочел «Интериор Дизайн», и Роберта припрут к стенке, задавая вопросы и выуживая его мнение о статье. Что он мог сказать? Только согласиться. «Мадрид» выглядел как чертоги господа бога в раю, а на обновленный «Сансет-отель» смотреть было так же интересно, как на универсам где-нибудь в Висконсине. Выведают ли журналисты, что Тауэр и Паула были приглашены им в самом начале, но он вышвырнул их вон?
Роберт смотрел на журнальные страницы, но видел не текст, а Паулу. Он постоянно думал о Пауле и о той кошмарной ночи, когда она унизила его изменой. Роберт провел пальцами по лицу и коснулся маленького шрама, который так и не удосужился убрать, обратившись к пластическому хирургу. Шрам помогал ему хранить в себе злобу.
Ему хотелось знать, что произошло между Паулой и Грэхемом тогда в бунгало. Целый год и три месяца Роберт истязал себя вопросами, на которые не надеялся получить ответы. Грэхем был недоступен внешнему миру. Паулу он сам отгородил от себя непробиваемой стеной. Да если б он общался с нею, сказала бы она ему правду?
Чувство омерзения с прошествием дней не покидало Роберта. Известное утверждение, что любовь легко оборачивается ненавистью, в его случае оправдалось полностью. Он возненавидел Паулу – глубоко и страстно, как когда-то прежде ее любил. И вот теперь, недоступная и неподвластная ему, поддерживаемая Уинтропом Тауэром, она продолжает мучить и издеваться над ним, используя свой талант.
Кристина пренебрегла стуком в дверь. Она вошла стремительно, и по ее лицу было сразу видно, что с новой порцией плохих вестей.
– Андре увольняется, – выпалила она. – Он только что говорил со мной. И он забирает Поля и Мишеля с собой.
Роберт громко зарычал. Его шеф-повар! Его помощник! Его кондитер! Это был удар, но далеко не первый, а возможно, и не последний.
– Ты предложила им больше?
– Конечно. Я сказала, чтобы он сам назвал цифру. Он отказался. Все та же история. Он заявил, что обстановка здесь – сущий кошмар. Он говорит, что все идет кувырком, что посещаемость ресторана катастрофически падает. Никто не верит, что можно наладить дело, и еще он обиделся на тебя за то, что ты назвал его «скачущей лягушкой». Они дают нам месяц сроку.