Бейкер-стрит на Петроградской
Шрифт:
Нам пришлось остановиться.
Первым делом я повез ее в Стоматологический институт на Невском... Через неделю она была готова к съемкам.
Сергей Шакуров, утвержденный в паре с Андрейченко, странно отнесся к своей новой партнерше по фильму. «Не мой человек»,— сказал он наотрез.
Я понял, что ансамбля не получается, хотя Шакурова мы начали снимать еще до приезда Сафоновой. Пришлось искать мою палочку-выручалочку — Виталия Соломина, очаровательного «доктора Ватсона».
Полтора месяца моя ассистентка Таня Бузян не могла нигде найти Виталия.
Он появился в Ленинграде,
21-го он прочитал сценарий. В тот же день мы сняли с ним эпизоды у Банковского мостика, а 26-го за один световой день — все эпизоды в Выборге.
Как и подобает «доктору», он выполнил функцию «неотложки».
А от Шакурова в фильме остались только ноги в сцене рыбалки. Туловище уже принадлежало Соломину...
Соломин сыграл решающую роль в «Зимней вишне», поскольку с ним мы точно определились в теме. Виталий должен был сыграть мужскую несостоятельность. Это было актуально в брежневское застойное время.
В одном из интервью Виталий говорил: «Что касается моего героя Вадима, то он нежизнеспособен. Он не может, не умеет толкаться локтями, пробивая себе дорогу... Ему мама нужна. И вот эта любовница, Ольга, она ему как мама...»
А один из зрителей из города Орла по имени Александр написал: «...Я был удивлен тем, что этот фильм снял режиссер-мужчина. Извините, но это предательство!»
ЖЕНСКИЙ ВОПРОС
Женщины в нашей жизни и мои счеты к мужчинам.
– У актрисы пустые глаза.
– Кинокритики взялись за свое.
– Игра в петанк.
– Подстригите меня под «зимнюю вишню».
– Валуикий VS Варум.
– Неуловимо прищуриться на крупном плане.
– Каждой «вишне» по французскому ребенку.
– Жизнь по мотивам роли.
Это Пушкин... Девятнадцатый век.
Женщины и теперь определяют и украшают нашу жизнь, на них она и держится.
И не только наша. С каждым годом все большее число стран в мире возглавляют женщины.
К мужскому населению отношусь скептически. Мне оно, в общей массе, не нравится. Эта масса либо такая, как мы показали с Соломиным в «Зимней вишне», — безвольная, бесхарактерная, ленивая. Либо — уже в нынешние времена — жадная, склонная к насилию и криминалу.
Фильм «Зимняя вишня» — это мои счеты к нашему мужскому населению периода брежневского застоя. Ко всем этим младшим научным сотрудникам, ничего не делавшим, курившим в коридорах всевозможных НИИ, получавшим пайки-заказы в полиэтиленовых пакетах...
Страну тянули женщины. Вынашивали, рожали и растили детей. Между прочим, половина женщин Советского Союза были в то время незамужними, и половина этих незамужних женщин были матерями-одиночками. Такова статистика...
Тема
Однако, чтобы хорошо написать, надо, как говорил Достоевский, «заголиться», полностью признаться во всех своих грехах.
Сила «Вишни», как я это теперь понимаю, в отличие от многих фильмов того времени, — в нашей с Володей откровенности. Рассказана история, которую оба мы знали не понаслышке, оба ее прожили.
Еще Бернард Шоу сказал: «Человека, который всю жизнь любит одну женщину, следует отправить к врачу, а может, и на виселицу».
Есть разные пути разрубить тревожную для всех ситуацию — адюльтер. Можно уйти из старой семьи, добившись официального развода. Но при этом становятся несчастными, страдают не только основные «фигуранты», но и другие близкие люди. И прежде всего дети.
Есть другой путь — честный путь добра и справедливости.
Лично мне был известен такой пример. Ленинградский архитектор Владимир Алексеевич Щуко приходил в гости к своему другу-архитектору Игорю Ивановичу Фомину, где и я часто бывал, на все семейные и прочие праздники с двумя, а то и тремя своими семьями — женами и детьми.
Похожую картину я наблюдаю, когда бываю в гостях у Геннадия Полоки: дети от разных браков чувствуют себя членами одной семьи.
Это не гарем, это не многоженство. Это торжество житейской мудрости.
В январе 1985 года «Вишня» была показана на худсовете студии, после которого директор «Ленфильма» Виталий Аксенов, главный редактор Нелли Маженджинова и худрук Первого творческого объединения Виталий Мельников долго отдельно совещались и наконец вызвали меня.
«Мы считаем это провалом, — сказал Аксенов. — Тебя, как парторга студии, надо спасать... У актрисы пустые глаза!»
В Госкино картину принимал главный редактор Армен Медведев. Он был настроен гораздо миролюбивее.
Но кинокритика, конечно, выпорола нас за мелкотемье и бытовщину.
Начал Виктор Демин в «Известиях».
Продолжила Елена Стишова в «Комсомольской правде». Она писала: «...Маленькие неправды с благой целью пролить бальзам на страждущие женские души делают свое дело. По крайней мере, на время сеанса... Они формируют зрителя, который ждет от искусства не познания скрытых глубин жизни, а — утешения...»
А во враждебном к моему творчеству «Огоньке» (вспомните «Бедного Кузю») Александр Фоменко писал: «Напрасно авторы фильма при создании семьи во главу угла хотят поставить только любовь и не задумываются о том, что в нашем пожелании семейного счастья — „совет вам да любовь" — слово СОВЕТ не случайно стоит на первом месте...»
Фильм был снят «в сослагательном наклонении», и женская аудитория родной страны оценила нашу откровенность. Одинокие женщины поставили рекорд зрительской активности — 80 миллионов посещений в первый год проката.
Благодаря им и начальство обратило на нас внимание — мы прокатились по многочисленным кинофестивалям, побывали в Испании, в Ирландии, даже в Аргентине и Мексике.
Возил я картину и в Гавр. Это была декада ленинградского искусства в портовом городе-побратиме, как тогда говорили.