Без царства земного

Торгашова Дарья

Отец был хорошим собеседником, но хозяев ему увлечь разговором не удалось. Они были неплохие люди, но очень уж провинциальные. Тетка Ирина слушала капитана, неодобрительно поджимая губы; а потом вдруг поинтересовалась, сколько лет теперь Феано. И, узнав, что целых пятнадцать, и что такая великовозрастная девица еще не просватана, перекрестилась и возмущенно замолчала до конца ужина.

Хорошо хоть, у нее не хватило духу упрекать гостя и начальника корабля, подумала Феано. Однако она предчувствовала, что тетка может начать воспитывать ее саму, когда отца не будет; и сразу после ужина, наскоро поблагодарив

хозяев, девушка поспешила улизнуть в отведенную ей комнату на втором этаже дома. Там раньше спали две хозяйские дочери – обе теперь замужние и с выводком детей.

Нянька была уже здесь и дремала на своей лежанке, ожидая ее. Феано, опустившись на колени, помолилась перед иконой в углу. Потом разделась и, заплетя волосы в косу, в одной длинной сорочке забралась в пахнувшую сухими травами постель. Она мгновенно уснула.

Весь следующий день отца не было и Феано проскучала дома. Нет, не скучала, конечно, она захватила с собой рукоделие; но никуда не выходила, как надеялась. Тетка заглядывала к ней – похоже, наладилась поучать. Однако, застав племянницу за таким приличным занятием, как вышивание, осталась довольна. Днем пару раз заглянул и Эйрик: спрашивал, здорова ли молодая госпожа и не нужно ли ей что-нибудь. Потом вэринг тоже ушел куда-то по своим мужским делам.

На другой день вернулся отец. И повез ее на обещанную прогулку в кносский дворец! Снаряжаясь для выхода, Феано надела под длинную тунику кожаные штаны: благо платье было достаточно длинное, а то тетка бы раскричалась, если бы заметила. Хотя отец такой наряд одобрил – он считал, что женщине надевать в долгую дорогу штаны и удобнее, и безопаснее. Бабка Феано и мать Романа Мелита, персиянка, в юности часто ходила в шароварах.

Пришлось опять ехать в тряской телеге; хотя Феано умела и верхом. Зато потом, когда они добрались до места, Феано смогла и размять ноги, и всласть наизумляться. Кносский дворец впечатлял даже после чудес Константинополя. Казалось, расписные стены его и красные колонны в пять человеческих ростов возвели гиганты.

– А вообрази, как давно это было, – вполголоса заметил дочери капитан. – Еще до рождества Христова этот дворец был уже стар.

Они взяли с собой веревку и по примеру Ариадны немного углубились в комнаты, разматывая бечеву. Феано изумленно разглядывала изображения пляшущих полунагих юношей и девушек, среди цветов и морских чудищ. Картины были как живые. Покосившись на Эйрика, она заметила, что северный варвар схватился за амулет. Эйрик был крещен под именем Георгия, но преспокойно носил свой крест вместе со старым оберегом, молотом Тора. И никто никогда не называл телохранителя христианским именем.

Феано вздохнула с облегчением, когда они выбрались наружу. Неудивительно, что этот дворец называли лабиринтом Минотавра. Может, он был построен таким, чтобы прятать сокровища!

Она высказала свою догадку отцу, но капитан резко качнул головой.

– Если тут что и было, давно растащили, – сказал он.

Они присели передохнуть в тени: капитан с дочерью, вэринг и один из двоих матросов, которого они захватили с собой. Второй внизу сторожил повозку.

Откупорили кувшин с фруктовым напитком. Тетка Ирина делала вкусный настой из изюма и инжира, который понравился всем. Они напились из глиняных чашек и спустились

по широким щербатым ступеням к дороге.

После обеда капитан предложил свозить дочь на кносский рынок – там попадались замечательные расписные статуэтки и посуда, еще древней работы. Они поехали, но ничего стоящего не присмотрели. Феано, однако, вернулась довольная. Может, перед отъездом она еще раз побывает на базаре и купит что-нибудь сама: отец просто спешил, потому что час был уже поздний.

Помолившись перед сном, девушка легла в постель; но сон пришел не сразу. Ей вдруг вспомнился разговор с отцом Савватием, священником их домашней церкви. Два года тому назад Феано поразила отца Савватия вопросом: точно ли все язычники после смерти попадают в ад? Даже самые славные, сильные, благородные?

Строгий священник задумался на несколько мгновений и твердо ответил: да. Но Феано не отставала. А как же быть с теми, спросила она, кто жил и умер еще до Христа? Неужели предки благородных ромеев, их собственные предки, виноваты в том, что не знали Бога?..

Тут отец Савватий рассердился и велел ей идти и помолиться об избавлении от искушения. Тринадцатилетняя Феано, разумеется, повиновалась. Но уже тогда поняла: священник сердится не потому, что дочь патрикия спросила недозволенное, а потому, что он сам не знает ответа и боится задуматься…

Феано уснула, подсунув ладонь под щеку и не додумав этой мысли.

Новый день, воскресенье, обещал быть тоже монотонным. Отец с утра пораньше снова уехал: скоро им отправляться домой, и ему надо завершить все дела на Крите. Феано сходила с нянькой Феклой, дядей и теткой в церковь. Вернувшись, она принялась было за вышивание, но только бессмысленно тыкала иглой в ткань; узор перед глазами никак не желал складываться.

Наконец Феано встала, отложив вышивание. Подумав пару минут, она решительно подошла к двери.

– Эйрик! – позвала она.

Широкоплечий наемник тут же предстал перед ней, встряхнувшись, как пес. На нем была обычная защитная кожаная куртка, а поверх болтались костяной крестик и языческий амулет.

– Ты что-то хотела, госпожа?

Феано кивнула. Ей было уже неловко; но отступать она отказывалась.

– Не будешь ли ты любезен сегодня опять сопроводить меня на прогулку? Знаю, отец не приказывал, – торопливо оборвала она возражения, которые уже готовы были сорваться с уст варвара. – Но это я задумала, и я отвечу перед моим отцом! Я с тоски умру тут сидеть! А когда я с тобой, мне ведь ничего не угрожает, – девушка просительно улыбнулась.

Белоголовый вэринг был явно польщен, но соглашаться не спешил.

– Мы возьмем еще одного матроса, из тех, которые спят с тобой в людской. Все равно они бездельничают! А чтобы мне не быть одной с мужчинами, пусть со мной поедет нянька.

Эйрик сдался и кивнул.

– Как желаешь, молодая госпожа.

Уговорить няньку Феклу было не таким уж легким делом; но, поворчав, та тоже согласилась.

Поехали вчетвером – матрос был возницей, Феано и нянька сидели в телеге, а Эйрик легко вышагивал рядом. Феано еще сама не знала, куда именно хочет пойти, и только приказала править к берегу. Но когда впереди на холме показались руины лабиринта, с другой стороны она заметила словно бы тропинку, заросшую терновником, которая вела к заброшенному дому.