Без царства земного

Торгашова Дарья

Феоктист был по-настоящему ученым юношей и знал разные языки, в том числе и древние; и историю народов знал гораздо лучше Феано. Возможно, она и обратится к нему, если Феоктист их навестит. Он в последнее время очень занят.

Феано направилась на кухню, проследить за ужином. Потом вернулась к комнату и немного почитала при свете лампы – отрывки из Плиния Старшего: специально для нее скопированные на папирус. Цельные книги, в окладах, были еще редки и слишком дороги. После ужина девушка сразу отправилась спать. Никакие видения ее не тревожили.

Весь следующий день, пятницу, она провела

дома, с отцом и сестрой. А на другой день патрикий отправился во дворец, как и ожидала Феано. Сама же она решила поехать на прогулку – посмотреть город и, возможно, сделать некоторые покупки. Феано приказала заложить двуколку; она взяла с собой служанку и, конечно, Эйрика.

Для выхода молодая хозяйка принарядилась – поверх бледно-зеленой шелковой далматики надела травяного цвета гиматий, затканный серебряными ликами святых. На правую руку надела два серебряных филигранных браслета; в высокую прическу вплела нити жемчуга, а на лоб надвинула серебряный обруч с мелкими жемчужинами. Край гиматия девушка изящно набросила на голову.

Они направились в сторону Месы – главной и самой роскошной улицы Константинополя, пересекавшей город с востока на запад, через форумы Константина и Феодосия. В этот час Меса была уже полна народу: важные патрикии и матроны прогуливались пешком, ехали в нарядных носилках на плечах рабов. Спешили отряды всадников в блестящих кольчугах и панцирях, толпились торговцы и всевозможный ремесленный люд. Двуколка Феано медленно катила по замощенной мрамором и мозаикой улице, мимо портиков, статуй, богатых дворцов.

Она направлялась в сторону форума Константина. И вдруг услышала изумленный и веселый возглас:

– Прекрасная Феофания!

Феано так редко называли полным именем, что она не сразу поняла: это именно ее окликнули. Девушка обернулась. С ее экипажем поравнялся высокий, приятной наружности нарядный молодой человек. Его волнистые темные волосы были тщательно уложены, в зеленых глазах светилось восхищение.

– Варда Мартинак, – произнесла она, любезно улыбнувшись и склонив голову. – Я рада встрече с вами.

Молодой щеголь поклонился.

– Вас не хватало в Константинополе. Давно ли вы с вашим отцом вернулись из путешествия?

– Нет, совсем недавно, – ответила Феано; она опустила ресницы и слегка зарделась, чувствуя на себе восхищенный взгляд Варды Мартинака. Он был в числе друзей семьи и даже числился среди женихов.

– Я желал бы как можно скорее засвидетельствовать свое почтение патрикию Мелиту, – сказал Варда.

Феано раздумывала несколько мгновений.

– В воскресенье мы с отцом и сестрой отстоим заутреню в Святой Софии. Будете ли вы там?

– Ну конечно! – воскликнул Варда. – Я буду счастлив вкусить божественную благодать вместе с вами.

Он еще раз поклонился.

– Не смею долее задерживать вас, Феофания, в драгоценный час прогулки. Передайте от меня поклон вашему досточтимому родителю и Анне.

Молодой Мартинак прибавил шагу и затерялся в толпе. А Феано, сама не зная почему, оглянулась на Эйрика. И заметила на лице викинга странное выражение: точно он опять предостерегал ее против чего-то… или же ревновал?

Последняя мысль и позабавила, и рассердила ее. Эйрик был храбрый воин

и хороший человек – но все же только северный дикарь, почти язычник. Тот день на Крите, когда они набедокурили вдвоем, был и миновал.

Феано выпрямилась на мягком сиденье и приказала править дальше на форум. Домой она вернулась незадолго до обеда, успев отдать нужные распоряжения к приходу отца.

Глава 4

Во время церковной службы женщины заняли места по левую руку, мужчины – по правую. Феано с сестрой и нянькой Феклой стояли, склонив головы, внимая сильному голосу архидиакона и слаженному хору певчих. Сердце у Феано замирало; и как и раньше в этом великолепном храме, ей казалось, будто она внемлет хору ангелов. Это чудо человеческих рук, многокрасочные витражи, сияние сотен свечей, отраженное в позолоте и мраморе, в соединении с божественным пением глубоко впечатляло всякого, даже постоянного прихожанина.

Но под конец ноги и спина у Феано устали, она принялась незаметно переминаться с ноги на ногу; и по сторонам тоже слышалось покашливание, шуршание одежд. Невольно подумалось, как там отец и Эйрик. Крещеный вэринг, который почти никогда не утруждал себя посещением христианского храма, совершенно неожиданно выразил желание отстоять заутреню вместе с господами.

Наконец служба окончилась. Верующие облегченно закрестились, закланялись. Феано посмотрела на сестренку и, улыбнувшись, взяла ее за руку. Тело гудело от усталости, но душа воспарила: они поистине причастились благодати.

Феано и Анна с нянькой направились на поиски патрикия; и тот как раз оказался занят разговором с отцом и сыном Мартинаками. Феано раскланялась с Вардой и его престарелым отцом Дионисием, но вести праздные беседы в церкви ей показалось неуместно. Мужчины втянули в свою беседу еще какого-то знакомого, а Феано огляделась в поисках Эйрика.

И тут же увидела такое, отчего сердце ее забилось как сумасшедшее. Не думая ни о чем, Феано выпустила руку младшей сестры и устремилась вперед.

Напротив Эйрика стоял тот самый молодой архидиакон, отец Анастасий, который вел службу: священник гневно распекал его. Воин слушал, опустив голову; но было видно, что он сам едва сдерживается. Феано могла понять, что отца Анастасия возмутил меч, висевший за спиной у вэринга. Но когда он ткнул пальцем Эйрику в грудь, девушка вспомнила, что ее охранник так и носит свое распятие вместе с языческим оберегом…

Рука Эйрика дернулась к мечу; викинг едва сдержался и отступил, весь дрожа и сжимая кулаки. Вокруг уже начала собираться негодующая толпа. Феано вскрикнула от ужаса и бросилась вперед.

– Прошу вас, отец Анастасий, не прогневайтесь! – взмолилась она. – Этот человек – воин, мой охранитель, и он всегда с оружием! Он… новообращенный и еще не уяснил всех наших правил!

Она замерла, готовясь к худшему. Архидиакон перевел взгляд на нарядную девицу, с нее опять на варвара… и, махнув рукой, крупными шагами удалился. Эйрик вскинул голову и горящими светлыми глазами оглядел ромеев, которые еще минуту назад готовы были на него наброситься; за оружие он больше не брался, но вид у него был такой, что толпа быстро рассеялась сама.