Без чувств

Джокер Ольга

— Я недавно переехал в столицу, Даш. Стал подрабатывать в том же клубе, что и Ратмир.

— Там опасно… — зачем-то проговариваю.

Слышится усмешка, но вполне благосклонная. Янка рассказывала условия подобной работы. Они откровенно ужасны. Например, перед соревнованиями боец подписывает договор об отказе от каких-либо претензий к сопернику и организаторам, и только после этого его допускают в клетку. Соответственно — лечение покалеченного здоровья за счёт самого участника. Не знаю, насколько это выгодно.

— Там дохуя платят,

Даш, — уточняет Егор. — Дойду до цели, а потом и сам подобный клуб открою. И буду приглашать пацанов, но на более привлекательных условиях.

Меня действительно никогда не интересовали драки, но я знаю, что любителей подобных зрелищ — полно. Они готовы спускать деньги и кровожадно подначивать бойцов к жестокости, сидя по ту сторону от ринга и лениво попивая пиво.

Это не единственный источник дохода бойцовских клубов. Почти всегда подтягиваются крупные спонсоры, которые делают ставки и устраивают целые турниры по разным городам и странам. Видео с них так же регулярно выкладывается в сеть и набирает миллионы зрителей, а за просмотры, как известно, идёт монетизация.

— А ты? Где-то работаешь, Даш?

Сложив руки на коленях, смотрю на стрелку спидометра, которая не превышает максимально допустимую норму.

— Учусь в университете. И пока не работаю, но очень хотела бы.

— Где?

Пожав плечами, задумываюсь. В моем положении сложно рассчитывать на особые привилегии.

— Неважно. Лишь бы был удобный график и туда брали студентов очной формы. Можно было бы официанткой…

Егор затихает и проезжается оценивающим взглядом по моей одежде и аксессуарам. Наверное, в его голове не сходится картинка. Бывает.

— У нас в клубе требуется помощник администратора. График — с пятницы по воскресенье. Платят опять-таки много, но работа, как ты подметила, довольно опасная.

— Администраторы тоже дерутся? — нервно смеюсь в ответ.

— Нет, не в этом дело. У нас своеобразный контингент. К тому же в клуб часто наведываются менты. И в случае экстренных ситуаций нужно быть собранной и смелой.

Вздыхаю.

Смелость — это то, чего мне особенно сильно не хватает.

Интересно, а «много платят» — это сколько? Хватит на мои нужды? Смогу ли я переступить через себя? И пройти стажировку для начала?

— Для тебя не хотелось бы такой работы, но, если вдруг решишься — запиши мой номер и позвони. Возможно, я прикину, какие ещё есть варианты.

Я достаю из сумки мобильный и вбиваю в список контактов продиктованные цифры. Подписываю незамысловато: «Егор боец».

— Сделай, пожалуйста, дозвон. На всякий случай — чтобы я точно знал, что стоит брать трубку.

Я послушно выполняю просьбу. Когда слышу тихую мелодию на заднем сиденье — сразу же сбрасываю вызов. В мыслях мелькает догадка, что это может быть просто красивый повод, чтобы выудить номер, но для меня нет никакой разницы. Я не сделаю того, чего не захочу.

В дороге Егор ведет себя более чем

чинно и благородно. Простой в общении, компанейский. Умеет поддержать любой разговор. В целом, ведёт себя мило. Не так, как Ратмир.

За общением я не замечаю, когда мы успеваем доехать до моего дома. Автомобиль плавно останавливается у шлагбаума. Я спохватываюсь и отщёлкиваю пряжку ремня, но прошу не заезжать на территорию ЖК, потому что планирую немного прогуляться.

— Спасибо, что подвёз. И за предложение с работой тоже. Я честно подумаю.

Егор кивает и снимает блокировку с двери. Когда я берусь за ручку, незатейливо предлагает писать и звонить вне зависимости от принятого решения.

Я улыбаюсь. Чувствую себя воодушевленно несмотря на то, что в глубине души настойчиво скребут кошки.

Что же. Развлеклись, отдохнули. И, похоже, наваждение спало, а реальность здорово придавила тяжелым грузом.

Мама встречает меня сразу же на пороге в коротком халате, едва прикрывающем бёдра, с замотанными в полотенце волосами и с ароматно пахнущей маской на лице.

Если жена Авдеева-старшего ночевала в столичной квартире, то сам он провёл время в нашей арендованной, судя по легкому беспорядку, бокалам вина на кухне и… валяющейся использованной обёртке от презерватива между спальней и прихожей.

— Убери это, пожалуйста, — морщу нос и кивком головы указываю в нужном направлении.

Ощущаю неконтролируемый и резкий прилив тошноты. Если сейчас я почти что ненавижу нашу семью, то представляю, насколько Мир.

— Ты будто маленькая, Даш…

Мама смущается, но фольгированный квадратик всё же поднимает и выкидывает. Правда, признавать собственную неправоту хоть в чем-либо — не спешит. По мнению родительницы, она по-своему заботится обо мне. Плевать, какими методами — это уже её проблемы.

И я бы не смела допустить хотя бы малейшее осуждение на этот счёт, если бы не мнение Мира.

Ненавижу... Себя ненавижу.

— Не маленькая, но мне неприятно.

После короткой экскурсии по квартире я бросаю сумку и ключи в прихожей и направляюсь в комнату, волоча за собой рюкзак.

Внутри осталась рваная ночная сорочка и трусики, которые экстренно нужно вкинуть в стиральную машинку до того, как это решит сделать мама. Она ни в чем не упрекнет, но мне не хотелось бы лишних вопросов и догадок.

— Сколько тебе нужно времени на сборы, Даш? Олег перечислил деньги на карту, можно присмотреть нам двоим те крутые кроссы от Баленсиаги из новой коллекции…

Я знаю, что раньше вполне без разбору сорила чужими деньги, но сейчас вдруг по-настоящему не могу себя пересилить. После принятого душа опять чувствую себя грязной.

— Прости, я останусь дома.

Захлопываю дверь прямо перед маминым носом, читая открытое недовольство и раздражение.

— Как останешься?.. Скажи, Даш, а зачем я тогда полдня тебя ждала?