Без кислорода. Вторая книга
Шрифт:
— Я пропущу ее только в одном случае — если мне попадется хорошенькая незнакомка, с которой я затеряюсь в каком — нибудь в темном углу, где нас никто не потревожит. — Заливается смехом и осушает стакан.
— Здесь только родственники, а все остальные особи женского пола уже побывали в твоей постели, — закатив глаза, качаю головой. Как всегда, думает только членом.
— Не правда, полный список приглашенных мать нам до сих пор не показала, поэтому я ожидаю встретить незнакомую симпатичную особу и…
— Можешь не продолжать. Я понял, — морщусь от услышанного и кричу сыну:
— Все правильно
— Марк Антонович! — из глубины дома раздается беспокойный голос одной из организаторов.
Резко оборачиваюсь и вижу, как на крыльце мне машет девушка, подзывая. Вскочив на ноги, подбегаю к сыну и хватаю его на руки:
— Я присмотрю, оставь его, — поглядывая на дом предлагает Демид и тянет руки, чтобы забрать Сережу.
— Спасибо, но твоей пьяной морде я не доверю его.
Войдя в дом первое, что слышу, это шум со второго этажа и крик моей будущей жены. Слов разобрать не могу, но она очень недовольна. Да что там стряслось? Быстрыми шагами миную лестницу, на пути встречаю маму, что протягивает руки и я передаю ей сына:
— Сынок, не знаю, что произошло, но она как с цепи сорвалась, что ты наделал?
— Я? Мне самому интересно. Что с ней?
— Не знаю, девушка пришла сделать ей макияж и прическу, но пулей вылетела оттуда, а Лера кричит и ругает тебя на чем свет стоит, — испуганно докладывает мама и прижимает внука к груди.
— Я разберусь, — оставляю ее возле лестницы и добравшись до нашей спальни, распахиваю дверь.
В комнате полный бардак, вещи разбросаны, на белоснежном ковре валяются куски земли, по полу разбросаны цветы, разбитые вазы. Закрыв дверь на ключ изнутри, поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с разъяренной Лерой. В коротком халате, растрепанная с бигудями в волосах, она держит в руках мой ноутбук.
— Лера, ты чего тут устроила? — мой взгляд прикован к буку, которым она замахивается, и в миг до меня доходит, — нет! Не делай этого! Там есть документы, копии которых я не успел еще сделать!
Сжав губы крепче, она кидает его в мою сторону, но я успеваю увернуться, и он с грохотом ударяется о стену. Крышка и клавиши разлетаются в стороны, когда он падает на пол.
— Ненавижу тебя, животное! Ненавижу, — кричит она все горло и развернувшись смахивает с туалетного столика все, что на нем лежит.
– Да что с тобой такое?! — бросаюсь к ней и настигнув сжимаю сзади кольцом рук.
— Отпусти! Или я убью тебя! Клянусь богом я отрежу тои чертовы яйца, за то, что изменил мне! — орет, надрываясь еще громче и извиваясь всем телом, стараясь вырваться.
— О чем ты говоришь? — встряхиваю ее сильнее, чтобы успокоилась и услышала.
— Я все слышала, как эта визажистка беседовала с кем-то в холле, выдавая тебя с потрохами. Я все знаю Власов! Ты трахаешься у меня за спиной! И думаешь тебе это с рук сойдет? Не будет никакой свадьбы! Не будет! Отпусти меня! Быстро! — Я в шоке от ее истеричных воплей и совершенно не узнаю эту бунтарку. Вернее, совсем забыл какой она может быть.
— Я не изменял тебе! Что за чушь ты несешь?! — Разворачиваю ее лицом к себе и держу крепко за запястья. — Я блядь,
— Изменял, изменял! Вероника, кажется Кручинина, или Крусинова, я не расслышала ее фамилию, — губы дрожат, сама вся трясется от ярости и в глазах столько мольбы чтобы опроверг ее слова, что мне становится больно. Теперь понимаю о ком она и просто молчу, злобно втягивая воздух носом и сжимая челюсть. Твою мать! Почему сейчас? Я намеревался сотни раз уже рассказать об этом, но все тянул, боясь нарушить наши с трудом выстроенные отношения. Я готов задушить собственными руками ту суку, что так легко все уничтожила!
— Это правда? — жалобно и очень осторожно требует ответа.
В ее огромных наполненных слезами глазах столько страха и боли, от того, что я до сих пор не произнес ни слова. Что равнозначно моему согласию и это убивает меня. Я был совершенно не готов говорить об этом и остается лишь правильно все объяснить и успокоить ее.
— Ненавижу тебя! Слышишь? — скрипуче выдавливает она и отталкивает меня. Собирается бежать от меня, но я снова ловлю ее и притягиваю к себе. Прижав спину к своей груди, опускаю лицо к ее шее:
— Выслушай меня, это было давно, мы еще не были вместе.
Спальня наполняется болезненным невыносимым воем. Дрожащее тело опадает в моих руках, и я опускаюсь на пол вместе с ней. Усаживаю ее на колени и прижимаю ее теснее, мне нужно чувствовать ее кожу, и, если бы я мог забрать всю ее боль, я бы сделал это.
— Оставь меня, пожалуйста, — заикаясь выговаривает, вздрагивая всем телом, от надрывного плача.
— Нет, не могу. Знаешь же, что не отпущу. Я предупреждал тебя, что просто так ты от меня не отделаешься, — опускаю губы на ее плечо, но она с отвращением дергается всем телом. — Просто выслушай, а потом я уйду, дам тебе немного времени побыть одной. Хорошо?
Она не отвечает, а лишь громче ревет. Не рискну отпустить ее руки, что удерживаю на ее обнаженном животе. Халат распахнут, половина бигудей валяется по полу, мы в земле и мусоре, что разбросаны повсюду. Мой взгляд мельком осматривает пол на наличие осколков рядом с нами, но их нет.
— Как только я узнал, что между тобой и Демидом ничего не было, я сразу же прилетел к тебе, чтобы попросить прощение. Ты помнишь тот вечер? Конечно же помнишь, его сложно забыть. Ты не приняла мои извинения и прогнала. И правильно сделала. До сих пор не пойму, как у меня хватило наглости явиться к тебе в тот вечер. Ты прогнала меня, Лера. А я поклялся тебе, что больше не буду беспокоить. С того дня я забил на работу, начал беспробудно бухать, меня даже выгнали из компании. Я пытался забыть тебя, двигаться дальше. И на тот момент я и не подозревал от твоей беременности. Твоей травме. Проблемах у Стаса. Надеялся, ты строишь свою жизнь и по-маленьку налаживаешь ее. А почему я не мог? Почему у меня не получалось? И вот тогда появилась эта Вероника Кручинина. Идиот, я надеялся, что смогу отвлечься от мыслей о тебе и двигаться дальше. Ведь к тебе нельзя было подойти ни под каким предлогом. Бляаааадь, как же тупо это звучит на самом деле. Но говорю, как есть, Лера!