«Без меня баталии не давать»
Шрифт:
— Вам нездоровится, ваше величество?
— Какое здоровье, мой друг, в мои-то годы.
— А что вас беспокоит? — продолжал Пётр снимать «врачебный» анамнез.
— Да аппетит совсем пропал, — пожаловался Леопольд.
— Аппетит? — переспросил Пётр. — Попробуйте пить, ваше величество, настойку конотопа. И аппетит восстановится.
— А что это за трава конотоп?
— Эта трава растёт повсеместно, ваше величество, она ещё зовётся птичьей гречушкой. И сейчас как раз время собирать её. Я готов рассказать вашему аптекарю, как приготовить
— Спасибо, мой друг, за совет, — сказал Леопольд, беря Петра под руку. И, медленно повернув, они пошли по зале. — Я постараюсь воспользоваться им. Как вы нашли нашу столицу?
— О-о, она прекрасна, — искренне ответил Пётр, радуясь, что император сам повёл разговор ни о чём. — Какие дворцы. Я наслышан и о вашей опере, говорят, она лучшая в мире.
— Возможно, возможно, мой друг. Завтра дают «Орфея» Монтеверди, не желаете ли сходить?
— Благодарю вас, ваше величество. Я обязательно буду в опере.
Так, наговорив друг другу комплиментов, Леопольд и Пётр расстались. И когда Пётр удалился, император заметил канцлеру:
— А говорили, что он невыдержан, груб. Прекрасный молодой человек.
— С этим прекрасным молодым человеком у нас ещё будут хлопоты, ваше величество.
Встреча эта длилась не более четверти часа, но Петру она далась непросто. Едва выйдя из дворца, он увидел в пруду лодку с вёслами, подбежал, прыгнул в неё. И стал загребать столь мощно и сильно, что лодка носилась по воде, как добрая утица Несколько раз он пересёк пруд, промчался вдоль берегов его, дивя придворных императора, наблюдавших за ним из-за кустов. Эта нагрузка была разрядкой для его бурной натуры после томительных минут тягучей аудиенции.
В оперу собрались втроём — Пётр, Лефорт и Меншиков. Для такого торжества Франц Яковлевич достал из своих баулов лучшие свои платья и даже запасные парики. К удивлению, элегантнее всех вдруг оказался Алексашка, нарядившийся в рубашку с кружевными рукавами и в белый напудренный парик.
— Алексаха, — молвил удивлённо Пётр. — А ведь ты ныне что князь.
— Дай срок, мин херц, заслужим и князя, — отвечал Меншиков, оглядывая себя в зеркало и оправляя нарукавные кружева.
— Дурило, князем родиться надо.
— Ничего, мин херц, можно и выслужить.
И ведь выслужил, всего через восемь лет стал Алексаха не просто князем, а ещё и светлейшим князем Александром Даниловичем. Не родом — службой взял молодец и ратными подвигами, которых судьба ему сполна отпустила.
Сидели они в директорской ложе. В императорской Пётр увидел императрицу с принцессами и, наклонившись к Лефорту, сказал:
— Франц Яковлевич, устрой мне встречу с Маргаритой Терезией.
— Постараюсь, герр Питер.
— Только, пожалуйста, без этих церемониальных представлений.
Назавтра же Лефорт был у императрицы, и она согласилась принять царя. Местом свидания была выбрана зеркальная зала в замке Фаворит.
На встречу Пётр приехал с Лефортом, который должен был быть переводчиком. Императрица дожидалась гостя посреди залы в окружении
— Я приветствую ваше величество.
Затем вместе с Петром, вернувшись к принцессам, она представила ему их. Пётр, целуя смущённых девочек, говорил вполне искренне:
— Какие они все красавицы.
— А у вас есть дети? — спросила императрица.
— Да. Есть сын Алексей.
— Сколько ему?
— Уже семь лет.
— Где он сейчас?
— Пока в Москве. Вот ворочусь, отправлю в Берлин учиться.
— А знаете что, ваше величество, присылайте его к нам. Здесь у нас найдутся хорошие учителя.
— Спасибо, ваше величество, пожалуй, я так и сделаю.
— Мы его и выучим, — улыбнулась Маргарита, покосившись на дочек. — И невесту ему приищем.
— О-о, это было бы прекрасно, — отвечал Пётр, вполне оценив предложение императрицы.
Мысль, высказанная ею о породнении домами, очень понравилась Петру. А императрица продолжала:
— Он будет заниматься вместе с моим сыном у лучших учителей.
— Благодарю вас, ваше величество, за столь лестное для нас предложение. Мы им воспользуемся.
На обратном пути Пётр говорил Лефорту:
— Жаль, не она правит, а то б я быстро договорился с ней. Умная баба.
— Эх, Питер, неужели ты не понял до сих пор, что обстоятельства иногда сильнее любого императора. Кстати, канцлер просил тебя изложить твои вопросы к императору на бумаге.
— А почему не при встрече?
— Как ты не догадываешься? При встрече на вопрос надо сразу отвечать. А тут они в десять голов будут думать, как ответить похитрее.
На следующий день Пётр пишет канцлеру Кинскому записку с тремя чёткими и прямыми вопросами, требуя немедленного ответа на них.
Во-первых, каково намерение императора: продолжать войну с турками или заключить мир?
Во-вторых, если император намерен заключить мир, то какими условиями он удовольствуется?
В-третьих. Нам известно, что султан ищет у цесаря мира через посредничество английского короля: какие условия предлагаются турками императору и союзникам?
Записка не только ставила вопросы, но и давала понять венским политикам, что царю известно всё об их закулисной возне. Граф Кинский, срочно созвав своих министров и пригласив посла Венеции Рудзини, зачитал вопросы царя. Именно в «десять голов» думали над ответами. И ответили. На первый: император выбирает прочный и почётный мир. На второй: мир будет заключён на основе сохранения за сторонами тех территорий, которые занимают их войска. Вместо ответа на третий вопрос были представлены копии письма турецкого визиря и ответ на него, подписанный Кинским и послом Венеции Рудзини. Самое интересное то, что ответ визирю был отправлен только что, но число было сфальсифицировано так, как будто бы оно было отправлено ещё до прибытия Великого посольства в Вену.