«Без меня баталии не давать»
Шрифт:
— Был я в Испании, смотрел бой быков. Ну что это? Ширкают, ширкают его шпагами, пиками. Пока убьют, всего кровью перемажут. Я попросился: дайте попробую. Разрешили. Бык на меня, а я его за рога, голову ему и свернул. Веришь?
— Почему не верю, — смеялся Пётр. — Верю.
— Дамы в восторге, сами на шею вешались. Ну, конечно, я не терялся. Со всякими пришлось, и с толстыми, и с тонкими. Но все темпераментные. Ух, испанки!
С первых же разговоров они, отбросив всякие протоколы, перешли на «ты» и звали друг
С Августом Петру было интересно и весело, а главное — просто.
— Петь, ты не пробовал испанок?
— Нет, Август, — смеялся Пётр. — Я ж там не был.
— Жаль. Был я и в Венеции, там итальянки. Тоже есть хорошие.
При любом разговоре Август как-то незаметно всегда сворачивал на любимый свой предмет — на дам. Узнав, что Пётр был в его саксонской столице Дрездене, тут же спросил:
— Неужто так ни с кем и у меня?
— Ни с кем, Август. Да и времени не было.
— Боже мой, о чём ты говоришь, Пётр. Разве на это надо много времени. Ну с кем ты там хоть виделся?
— С графиней Кенигсмарк.
— Ба-а, с Авророй. И ни-ни?
— Ни-ни. Только потанцевал.
— Ну, Пётр, я тебя не понимаю. Аврору надо было лишь поцеловать, и она мигом сдаётся. Эх, жаль, меня там не было. Я б тебе таких розанчиков предоставил.
Петра отчасти утомляли эти рассказы о похождениях Августа, и он говорил Лефорту, переводившему всю эту болтовню с немецкого:
— Франц, скажи ему, давай, мол, поговорим о деле.
— О деле? Пожалуйста, — соглашался с удовольствием Август.
Выслушав все перипетии с венскими переговорами, он говорил:
— На кой чёрт тебе этот старый хрыч Леопольд? И к чему тебе Чёрное море, Пётр? Что ты с ним будешь делать? Чёрное море — это бочка воды, а затычка у султана.
— Но нас сотни лет донимают крымские татары. Житья от них нет.
— Согласен, татары — заноза в заднице. Но ведь тебе море нужно. Верно?
— Верно.
— И море такое, с которого ты мог бы плавать по всему свету. Угадал?
— Угадал.
— А в Черном куда тебе плыть? В Константинополь, к султану на рамазан?
Когда остались наедине, Август заговорил более откровенно:
— Тебе нужно Балтийское море, Пётр. Через него ты можешь плыть куда хочешь, хоть в Америку.
— Знаю я, что нужно. А как взять?
— Шпагой, как ещё. У турок отбил Азов. Что, не под силу у шведов Нарву отобрать? Насколько мне известно, она раньше ваша была.
— Там много кой-чего нашего было. Например, крепость Орешек на Неве русские строили.
— Вот видишь. Ты пойдёшь своё отбирать.
— У нас со шведами мир, вот какая штука, Август. Мы вроде друзья.
— Австрийцы тоже тебе друзья были. На три года, говоришь, союз заключили военный. А продержались лишь год. И ничего. Император небось и в очи тебе смотрел честными глазами.
— Смотрел, Август, смотрел.
— Как я понял, антитурецкий союз ваш на ладан дышит.
— Пожалуй, так.
— А если на шведов соберёшься, то я с тобой буду. Я твой лучший друг. Саксонская армия хоть сейчас готова в бой, а поляков заставим воевать на нашей стороне. Куда они денутся?
— А ты знаешь, Август, курфюрст Бранденбургский почти то же, что и ты, мне предлагал.
— Ну вот видишь, нас уже трое будет.
— Это надо хорошо обдумать, Август. Пока у меня с турком война, я не могу выступать против шведов. Сам понимаешь.
— Понимаю. Замирись с султаном, натяни нос Леопольду. Они ведь против Франции хотят выступить с Англией и этой проституткой Голландией. А войну с султаном хотят на тебя спихнуть. А ты возьми да и замирись с ним, вот они тогда и почешутся. Ведь султан тогда не преминет Леопольда за задницу укусить. Думаешь, он ему простил поражение при Зенте?
— Пожалуй, да. Но и на меня султан наверняка сердит за Азов.
— Но при Зенте у него потерь было неизмеримо больше, чем при Азове. Не зря после этого они у Вены мира запросили. Дыру заткнуть нечем, новые янычары не наросли.
Да, что ни говори, а лучший друг Август умел убеждать, не стесняясь в выражениях. Складно у него получалось. И Пётр невольно ловил себя на мысли, что прав его новый друг, кругом прав. Надо добиваться Балтийского моря.
Обидно, конечно, сколько трудов положено на завоевание Азова. Да и сейчас в Воронеже стучат топоры, спускаются корабли на воду — всё для того, чтоб удерживать Азов, чтоб грозить султану. Впрочем, угрожать ему всегда придётся. Иначе и мира от него не дождёшься, да и крымский хан будет потише себя вести.
Новое направление — Балтийское — они обсуждали с глазу на глаз, тайком. Слишком уж резкий поворот получался. Поехали добывать союзников на Турцию, а обрели желателей на Швецию.
Помимо переговоров закатывали пирушки, на которых если и затевался деловой разговор, то более ругательный по адресу Леопольда, о Швеции ни слова.
Устроили смотр войскам Августа, который вместе с королём принимал капитан Питер, а когда полки пошли маршем перед ними, то этот самый капитан Питер, схватив драгунский барабан, лупил в него столь чётко, что солдаты в строю невольно подтягивались и держали шаг.
Не обошлось и без стрельб. При стрельбе из пушек капитан Питер ни разу не промахнулся. Август был даже расстроен: из десяти выстрелов только два удачных было.
Зато когда начали стрелять из ружей, тут Август обошёл капитана и радовался этому как ребёнок. Едва не прыгал.
Вечером, когда укладывались спать, хитрый Ментиков спросил Петра:
— Мин херц, а на кой чёрт ты из ружья мазал?
— А что, заметно было?
— Может, для короля и незаметно, но я-то тебя знаю.