Без Москвы
Шрифт:
В 1972 году Леониду Тарасюку исполнилось 45 лет. Казалось, все плохое осталось позади. Он был директором музейного хранения Эрмитажа, блестящим переводчиком-синхронистом, консультантом художественных фильмов. Романтическая фигура, известная всему городу и любимая им. Но ему не хватало одного – возможности увидеть те священные камни Европы, которым он всю жизнь поклонялся. И он подал заявление на отъезд из Советского Союза.
Георгий Вилинбахов, заместитель директора Государственного Эрмитажа: «Он написал не просто заявление в духе: “Прошу меня уволить в связи с тем-то и с тем-то”. Он решил сначала передать коллекцию».
Михаил Пиотровский, директор
Два года Тарасюка не выпускали. В конце концов, вмешалась международная общественность, в частности, знаменитый американский сенатор Джексон [9] . И в 1973 году Леонид Ильич покинул Россию навсегда.
9
Один из инициаторов поправки 1974 года к закону о торговле США, ограничивающей торговлю со странами, препятствующими эмиграции, а также нарушающими другие права человека. – Прим. ред.
Тарасюк обосновался в Соединенных Штатах. Во всемирно известном нью-йоркском музее «Метрополитен» он работал над экспозицией средневекового оружия, руководствуясь теми же принципами, что и при создании Рыцарского зала в Эрмитаже.
Михаил Пиотровский, директор Государственного Эрмитажа с 1992 года: «“Метрополитен” – это серьезнейшее учреждение, туда берут специалистов экстра-класса. Я много раз бывал в “Метрополитене” и слышал отзывы о Тарасюке. Он был сразу же воспринят как ученый очень высокого уровня».
Вырвавшись из-за «железного занавеса», Тарасюк наверстывал упущенное. Европа, которую он знал по книгам и артефактам, открылась перед ним во всей своей невероятной подлинности. Он много путешествовал. В Ватикане его принимал старый знакомый по мордовским лагерям кардинал Иосиф Слипый. Слипый предложил Тарасюку обвенчать его с женой Ниной Ростовцевой на память о встрече.
Арсений Березин, кандидат физико-математических наук:
«Нина сказала, что это невозможно, потому что они уже зарегистрированы. Слипый ответил: “Где? Ваш советский брак? Он не имеет никакой силы в глазах святой церкви!” И кардинал торжественно их обвенчал в Сикстинской капелле».
В Нью-Йорке, как и в Ленинграде, Леонид Тарасюк стал всеобщим любимцем. Этот энциклопедист-эксцентрик буквально притягивал к себе неординарных людей. В числе его ближайших друзей была знаменитая Жаклин Онассис-Кеннеди. Тарасюк помог ей подготовить и издать книгу о русском костюме.
Арсений Березин, кандидат физико-математических наук: «Жаклин очень просто сказала: “Да, я любила его. Это было не то, что я любила как любовника. А как человека!” Это было сказано совершенно открыто, с чувством».
В августе 1990 года Тарасюк отправился в Шотландию на международный конгресс оружейников. Там он – главная звезда. В профессиональной среде его буквально боготворили и готовы были носить на руках.
Георгий Вилинбахов, заместитель директора Государственного Эрмитажа: «Со всех сторон к нему неслись радостные участники этого конгресса обниматься, целоваться. Вообще, приезд Тарасюка – это было событие, вокруг него моментально сразу все начинали крутиться, все его знали, и всех он знал. Это были профессиональные отношения, которые легко
Из Шотландии Тарасюк отправился во Францию, страну мушкетеров. Каждая поездка туда, как паломничество в Мекку. На родине Д'Артаньяна 11 сентября 1990 года Леонид Тарасюк погиб вместе с женой в автомобильной катастрофе.
Владимир Малышев
Наш город основан Петром Великим, поклонником Запада, и здесь ничего, пожалуй, кроме Спаса на Крови, не напоминает о Древней Руси. Но именно здесь, на берегах Невы, было сделано больше, чем где бы то ни было, для изучения древнерусской культуры. В этом очерке речь пойдет о собирателе древнерусских рукописей замечательном ученом Владимире Ивановиче Малышеве.
В 1933 году Малышев поступил на филологический факультет Ленинградского университета, тогда он назывался ЛИФЛИ [10] , но суть от этого не меняется. Специальное место – обитель самых красивых студенток и самых больших снобов в городе. И на этом фоне Малышев невероятно выделялся. Этот парень из провинции, закончивший рабфак, умел выпить, отматерить, если надо, и одновременно не терялся в любой аудитории.
Илья Серман, доктор филологических наук: «Нас удивили два обстоятельства. Во-первых, он круглый год ходил в валенках, не потому что ему было холодно, а потому что не было смены. Во-вторых, он разговаривал на равных с Александром Сергеевичем Орловым, академиком, на которого мы смотрели, конечно, с удивлением и уважением».
10
Ленинградский институт истории, философии и лингвистики – гуманитарный вуз университетского типа, существовавший в Ленинграде с 1931 по 1937 год. Был выделен из ЛГУ и, в конечном счете, снова с ним слит. – Прим. ред.
Лидия Лотман, доктор филологических наук: «Однажды наш студент, отвечая у доски, написал фразу “как ныне взбирается Вещий Олег” вместо “как ныне сбирается”. Володя мне потом сказал: “Вот видишь, он говорит, взбирается Вещий Олег!” Для него Вещий Олег – фантом, а для меня это живой человек”. Он был очень приобщен к древности».
Заниматься Древней Русью в 1930-е было немодно и политически опасно. Средневековые тексты на 90 процентов духовного содержания и те, кто к ним обращался, вольно или невольно противостояли антирелигиозной пропаганде. Малышева это не останавливало. Он с головой погружался в летописи и первопечатные книги. Научное чутье подсказывало ему, что значительная часть древних рукописей еще не найдена, поиски надо вести в северных старообрядческих деревнях.
В начале ХХ века, после того как старообрядцам разрешили открыто строить свои храмы в городах, в том числе и в столицах, стали появляться такие дивные сооружения, как церковь иконы Божьей Матери «Знамение» на Тверской улице в Петербурге. В каждом из этих храмов, в каждом старообрядческом приходе хранились древние рукописи, иконы XIII–XV веков, первопечатные книги. Каждый из этих приходов был таким складочным местом русской старины.