Без права на ошибку. Дочь олигарха
Шрифт:
— Можно с девятой недели сдать анализ, но этот метод не совсем безопасный. После двенадцатой недели у меня возьмут кровь из вены, тогда и станет ясно, кто из вас отец.
— Какой у тебя срок? — хочу понять, когда эта ситуация прояснится.
— Шесть-семь недель, — Олеся скидывает туфли, устраивается на диване, поджимая под себя ноги.
Ждать еще два месяца …
— Об аборте не может быть и речи, — на всякий случай предупреждаю. Одно дело не хотеть ребенка от нелюбимой женщины, совсем другое — убить его.
— Я и не собиралась, — отводит взгляд. — Врач
Опускаю момент, что аборт она все-таки обсуждала.
— Через три дня улетаю в командировку, когда вернусь, не знаю, — ставлю в известность. Отлипаю от стены, прохожу и сажусь в кресло почти напротив Олеси. — Поэтому обсудим все сейчас. Если ребенок мой, я дам ему свое имя и буду помогать, принимать участие в воспитании.
— Я поняла, что не хочу быть с Кириллом, — тихо произносит Леся, смотрит умоляюще. Нетрудно понять, чего от меня ждут. — Если ребенок от тебя, давай поженимся, я готова…
— Я не готов, Олесь, — перебиваю. Бессмысленно обсуждать то, чего никогда не будет. — Я люблю другую, — даже если у нас с Юной ничего не получится, другую женщину я рядом с собой не вижу. Снова слезы.
— А ребенок?
— У него будут отец и мать, его будут любить, — как же сложно договариваться с женщиной, которая в своей голове уже все придумала!
— Меня отец убьет! — чувствую, как меня загоняют в тупик и пытаются манипулировать, а я этого не терплю. — Кирилл его партнер, он тоже потребует сделать тест, а если выяснится, что отец ты?!
— Лесь, чего ты хочешь? По статусу я тебе не подхожу. Жениться не стану ни при каком раскладе, потому что мы возненавидим друг друга раньше, чем заговорит ребенок! Думаешь, нам нужен развод? Дети в несчастных семьях страдают больше, чем там, где оба родителя дружат, пусть один и является приходящим папой, — отворачивается, демонстративно льет слезы. Бессмысленно что-то доказывать. Я свою позицию четко разъяснил, ей остается принять. — Закажи что-нибудь поесть, я в душ, — нужно переварить этот разговор и сбежать от рыдающей бабы. Мое раздражение вряд ли улучшит атмосферу.
Включаю холодную воду, скидываю с себя одежду. Замок закрываю, чтобы без сюрпризов. Холодные струи бьют по разогретому телу, кожа быстро привыкает. Просто стою, остываю. Охлаждаю мозг и чувства. Сколько стою, не засекаю. Мне нужна пауза. Я отдыхаю в тишине. Черпаю силы, наполняю внутренний резерв. Мысленно готовлюсь к встрече с дедом. Звонок в дверь. Так быстро подвезли заказ, или я завис немного дольше, чем предполагал?
Выключаю воду, растираю полотенцем холодную кожу, которую начинает приятно покалывать. Леська с кем-то разговаривает, и это точно женский голос. Юна? Да твою!..
Заматываю вокруг бедер полотенце, выскакиваю из ванной комнаты, встречаюсь с ней взглядом.
Юна резко разворачивается и убегает.
— Стой!
Глава 42
Юна
Стараюсь не показывать, насколько мне плохо. Если реву, то ночами в подушку или
Стас отдалился, между нами пропасть. Как ее преодолеть? Я должна ему все объяснить. Что я могу объяснить? Я его подставила, подставила его друзей. То, что все закончилось хорошо, не снимает с меня ответственности. Он проглотил мое предательство, но, видимо, оно его знатно отравило.
Устала разъедать себя. В один миг все разрушилось, а я не успела ухватиться за спасительный островок, которым был для меня Стас. Отец и брат в тюрьме. Там им самое место. Хотя бы тут я спокойна, в ближайшем будущем мы не увидимся.
Пришлось сменить номер телефона, чтобы мне перестали угрожать. Он, его адвокаты и помощники звонили в день по несколько раз, родитель угрожал и требовал вернуться к Игорю, чтобы тот на основании родства помог ему выйти из тюрьмы. Остальные пытались уговаривать, но не забывали намекать, что папочка мной недоволен. В последнем разговоре, после которого я сменила номер телефона, отец кричал:
— Я сомневаюсь, что ты моя дочь, потому что твоя мать была шлюхой и изменяла мне! Я столько раз хотел сделать анализ ДНК, но каждый раз себя останавливал. Я бы и тебя убил, окажись ты не моей крови! — вот оно — признание в убийстве, сделанное на эмоциях. Жаль, что разговор я не догадалась записать. Мне не нужен был тест ДНК, я похожа на отца, лишь незначительные черты мне достались от мамы.
Прошло столько лет, но я не забыла скандалы, которые случались у нас дома. Отец был патологически ревнив. Один раз он ударил мать, когда она поздоровалась с моим преподавателем по танцам, а тот принялся меня расхваливать. Я была рядом, слышала весь разговор, но отец орал, что она флиртовала и предлагала себя. Таких ситуаций было много…
Несмотря на мою уверенность в нашем родстве, я на эмоциях выдала:
— Сделаю тест ДНК и очень надеюсь, что я действительно не твоя дочь! Не хочу иметь ничего общего с тобой! В твоих генах есть ДНК убийцы. Вам с Мишей нужно держаться вместе, — я боялась с ним так разговаривать, но всегда мечтала высказаться. Мне много чего еще хотелось ему сказать, но отец не слушал, старался перекричать, обзывал, угрожал. Сбросила вызов, а чуть позже сменила номер.
Алеста крутится на кухне. Пока малыш спит, готовит обед. Я закончила помогать с чисткой овощей, теперь не знаю, чем себя занять. Отступаю к окну, на подоконнике оставила телефон. Я не слышала, чтобы мне кто-то звонил или писал, но все равно проверяю экран, вдруг Стас мне набирал? Вот такими ожиданиями я живу последние дни.
Единственным светлым пятном в моей жизни был Стас, я тянулась к нему душой. Только мысли о нем заставляли держаться и не скатиться в вязкое отчаяние. Как же без него тяжело, невыносимо. Короткие разговоры ни о чем. Загорающаяся надежда испарялась через несколько минут после того, как мы клали трубки. Пропадала уверенность, что все еще можно вернуть.