Без права на покой (сборник рассказов о милиции)

Кондратов Эдуард Михайлович

— Ну-ну, помню, был такой разговор, — поощритель­но сказал подполковник.

— Вот мы и решили оживить деятельность нашего БКО! — уже справившись со смущением, продолжала девушка.

— Боевого комсомольского отряда, — тактично рас­шифровал парень.

— Спасибо за разъяснение, — чуть заметно улыбнулся Хлебников.

— Женя! — девушка укоризненно взглянула на своего спутника. Тот, слегка смутившись, уточнил:

— Я хотел сказать, что ее, ну, Лену, командиром БКО выбрали.

— Ага! — сказал

подполковник. — Ясно.

— Для начала... рейд мы решили провести! — заявила девушка.

— В проходной, после смены.

— И правильно! — одобрил подполковник. — Вам по­мощь нужна, да?

— Помощь? — удивленно переспросила девушка. — Так мы его уже провели. Сегодня.

Хлебников мысленно чертыхнулся.. Что ни скажет — все невпопад.

— Рейд! — презрительно процедила молчавшая до сих пор тетя Настя. — Хулиганство сплошное. Хватают людей, как ненормальные.

Она вдруг смачно плюнула на пол. Подполковник нахмурился. Кажется, обстановка начала проясняться.

— Так в чем же дело? — уже деловито спросил он.

— Вот... тетю Настю... задержали, — сказал юно­ша. — И решили привести прямо к вам.

— С нашей точки зрения, тетя Настя — типичный антипод! — строго заключила Лена.

— Нечего оскорблять людей!—снова огрызнулась тетя Настя. — Привели и привели! А слова разные... — она повернулась к подполковнику. — Я требую в протокол занести, как они меня обзывают, гражданин начальник.

— Ох ты! — удивился подполковник. — Уже и граж­данин начальник? Опыт есть?

— Да уж права свои как-нибудь знаем, не первый год замужем! — с каким-то лихим бахвальством заявила тетя Настя. — Закурить можно?

Не дожидаясь разрешения, взяла из пачки, лежавшей на столе, сигарету, закурила и, пуская колечками дым, враждебно и вместе с тем с каким-то злым торжеством поглядывала на ребят.

— С чем же вы ее привели? — уже вполне осознав ситуацию, спокойно спросил подполковник.

— Я потому и советовал предложить ей сесть! — снова ухмыльнулся Женя, но девушка строго взглянула на него, и он сразу умолк.

— Вы думаете, она в самом деле такая... солидная, Иван Николаевич? — спросила Лена. — Она же в нашем цехе работает. Да она... тоньше меня! — Она непроизволь­ным движением провела ладонями по своей талии, тут же смутилась и замолчала, отвернувшись. Парень немедлен­но пришел ей на выручку.

— А тут, смотрим, идет через проходную тетя Настя — она пирожница у нас, — и глазам не верим. Ну как бочка катится.

— Так, все ясно, — удовлетворенно сказал подпол­ковник, довольный, что все стало на свои места. — Давайте-ка выкладывайте, что там у вас.

Тетя Настя вдруг залилась горючими слезами.

— Господи! Уж и детишкам... гостинец взять... пожалели. Хватают тут... Крохоборы... Рады из-за копейки человека в тюрьму упечь. О-о-о!

Она рыдала самым неутешным образом. Даже Лена и Женя стали смотреть на нее с жалостью.

— Что-то там много у вас всего... для гостинца, — неуверенно проговорил Женя.

— Да нет же у вас детей, тетя Настя! — почти извиняющимся тоном сказала Лена. — Сами же всегда говорите: одна, как былинка в поле.

— А это не твое дело! — вдруг взорвалась с нена­вистью тетя Настя. — Заткнись!

Подполковник снял телефонную трубку.

— Евгения Андреевна, здравствуйте, Хлебников. Тут у одной гражданки надо личный обыск произвести. Возьмите там понятых кого-нибудь и заходите.

...И вот на столе — гора яиц, фляжка, пачки сахара, целлофановые мешочки с маслом. Тетя Настя хмуро стоит у стола, ни на кого не глядя. Ее даже сразу не узнаешь: она «похудела» чуть ли не вдвое.

Пожилая женщина с погонами капитана милиции бесстрастно докладывала:

— Вот опись обнаруженных на гражданке Восковой продуктов, товарищ подполковник: яиц — 70 штук, конь­як — 500 граммов, масла — два килограмма, сахару — два килограмма. В опись включены специальные пояса- бандажи для переноса похищенного — 4 штуки и одна фляжка, в которой содержится коньяк.

— Спасибо, Евгения Андреевна, — ошеломленно выго­ворил подполковник. — Вы свободны.

— Да-а! — протянул Саша Антонов. — Вот это снаря­жение!

Подполковник покачал головой, повернулся к за­стывшим у дверей ребятам, вздохнул.

— Истинно говорят: век живи — век учись. Должен вам признаться, такое и в моей практике впервые. Гостинцы, значит? И так день за днем?

— А это еще доказать надо! — зло вскинулась тетя Настя, но Хлебников смотрел на Лену и Женю, готовых, кажется, провалиться со стыда.

— Да не краснейте вы за нее, ребята! — вдруг весело сказал он. — Не стоит она того!

— Она же нас всех... всех, — кусая губы, дрожащим голосом проговорила девушка. — В глазах всех... ворами ославит.

— Ну нет! — убежденно сказал Хлебников. — Люди ведь тоже не дураки, правого от виновного отличают. И потом вы же сами сказали: типичный антипод. Я, пожалуй, согласен — антипод и есть.

Тетя Настя сейчас же вцепилась в него глазами.

— Требую занести эти слова в протокол! — хрипло произнесла она. — Вам тоже не все дозволено!

Записка

— Считаю н е лиш н им обратить ваше внимание, товарищи судьи, что никто из обвиняемых, за исключени­ем Чубарова, не воевал — ни в партизанском отряде, ни в каком-либо другом воинском формировании. Вряд ли может претендовать на фронтовое прошлое Орбелиани, призванный в самом конце войны и направленный в интендантство корпуса в качестве... портного.