Без правил
Шрифт:
полотенце.
— Гарри? — прошептала она.
— А на кого я ещё похож? — ухмыльнулся я.
— Хорошо, что ты тут. Нам надо поговорить, — прерывисто
сказала она и отбросила полотенце на кровать.
— Интересно, начинай, — предложил я, стараясь принять
расслабленное положение. Но мать твою кто бы знал, как это
было тяжело.
— В общем, ты был прав. Я хочу извиниться, я…, — она
тяжело вздохнула и села на постель, проводя рукой по волосам.
—
быть, поняли всё не так…
— Извиняешься, значит, — покачал я разочарованно головой,
ведь я ожидал совершенно других слов.
— Да, — кивнула она и встала, — ты приехал сюда, потому
что…
— Чтобы вышвырнуть тебя отсюда, — зло ответил я. Врал я.
Врала она.
— Если бы ты не вёл себя, как последний урод, то я бы не
поверила им! — повысила она голос. — Ты послал меня, а потом
появляешься с этой выдрой и…и…как хочешь! Достал!
Она нервно начала дёргать халат, а я почему-то улыбнулся.
Злая она. Злой я.
Поднявшись с места, я быстро сократил расстояние между
нами и схватил её руки, Лив дерзко подняла подбородок, сверкая
решимостью в глазах.
— Что ещё ты хочешь? — процедила она.
— О чём говорил Винс на лестнице? — требовал я ответа.
Лив выдохнула и отвела глаза. Под моими пальцами я чётко
ощущал, как быстро бьётся её пульс. Сейчас я узнаю…но нужно
ли мне это? Нет. Должен.
— Говори, — сглотнув, сказал я.
— Ты подслушивал? — она подняла голову на меня. Снова
холод в них. Снова маска. Как я от этого устал.
— Отвечай, Лив, что он имел в виду, когда сказал, что я очень
расстроюсь, узнав маленькую тайну. Почему ты прилетела? — я
уже отпустил её руки и схватил за плечи.
— Я…, — она раскрывала рот, но не произнесла ни звука.
— Ну же, доверься мне, малышка. Почему? — я уже
практически умолял её, смотря в глаза наполняющимися слезами.
— Мать твою не плачь, а ответь!
— Чтобы доказать тебе, что я…не могу, — прошептала она, и
по щеке скатилась слеза.
— Что доказать?
— Ты говорил, что никогда не посмотришь на такую, как я.
Никогда в жизни. И мне хотелось доказать тебе, что не только
посмотришь, но и влюбишься. Потому что я всю свою жизнь
любила тебя. А потом, когда всё бы получилось, я бы вернула
тебе твои же слова, и ты бы испытал боль, как я пять лет назад,
— быстро сказала она, а я не мог поверить в то, что услышал.
— Что?
— Мне больно, Гарри, — облизав пересохшие губы,
произнесла она.
Только сейчас я заметил, с какой силой сжимаю
отпустил, сделав шаг назад. Так вот в чём состоял план, игра,
которую она вела. И Винс был в курсе. Они оба смеялись надо
мной, а я как мудак был ведом ими.
— Но, Гарри, сейчас я… не думаю так, — она подошла ко
мне, и обняла за плечи, прижимаясь к моей груди. — Я люблю
тебя, больше всего на свете. Никогда не переставала, всегда
мечтала и плакала. Господи, Гарри. Пожалуйста, не молчи.
Скажи, что простишь меня. Ну идиотка я!
Она подняла голову, всматриваясь в меня, а мне не было
больно. Обидно. И не потому что она провернула такую
кампанию, а потому что уже простил. Любил. И это чувство
сделало меня слабым.
— Хорошо, — вздохнула она и отошла от меня, шмыгая
носом. — Я знаю, что повела себя, как ребёнок. Но я думала, что
тогда моя боль уйдёт, я освобожусь от тебя, от мыслей. Не
помогло…вряд ли, когда-нибудь поможет. Видно, я проклята.
Она выжидающе смотрела на меня, но я не сделал ни
движения. Мысли хаотично двигались в голове, и я не мог
сосредоточиться. Прошлое перебивало настоящее и наоборот.
Лив тяжело вздохнула, и закусила губу.
— Хорошо, я сейчас оденусь и уйду.
— Стой! — я услышал свой низкий голос, и она обернулась,
тяжело дыша. — Не уходи. Иди ко мне, Ливи.
Столько эмоций на её лице, и это была доза, необходимая мне.
Облегчение. Счастье. Но любовь ли? Подскочив ко мне, она
обняла меня, и я позволил себе дышать, растирая руками её
спину, прижимаясь губами к её волосам. Растворяясь в новой
лжи. Если бы я мог различить её. Но не мог. Был слишком глуп,
слишком хотел стать свободным вместе с ней. Жаждал спасения.
— Прости, Гарри. Прости меня, я правда думала, что больше
не люблю тебя. Ожидала, что боль и унижение с того вечера
намного сильнее, чем чувства. Но не могу больше так. Я люблю
тебя, если надо напишу это дебильное письмо, — всхлипывала
она в моих руках, а я только покачал головой.
— Ты глупая, малышка. Я не спорил больше, мне не нужно
твоё письмо, у меня есть первое. Ксерокопия, тоже сойдёт, — я
отстранился и поднял её лицо к себе двумя пальцами.
Прекрасная актриса. Пылкая любовница. Любящая и
любимая. Что из этого правда?
— Потрахаемся? — спросил я её, и получил подарок — смех
сквозь слёзы.
— А как же твоё условие? — её руки прошлись по моим
плечам и остановились на груди, уже расстёгивая пуговицы на