Без прелюдий
Шрифт:
Когда я подала на развод, Евгений был не в восторге. Он, видимо, хотел открыто трахать бухгалтерш, но иметь в женах удобную Натаху, чтобы закрывать бытовые вопросы. Сколько гадостей он мне тогда наговорил. И что без него я стану побираться, и что на меня ни один нормальный мужик не посмотрит, ибо я жирная и уже не молодая. Было жутко обидно. Кстати, до этого дня я особо не комплексовала по поводу возраста и лишнего веса.
Я считала, что еще вполне молода. У меня всегда были большая грудь и широкие бёдра. Такая генетика. Что, кстати, до определенного времени нравилось Евгению. Да, не худая, как
Хотя женская психика устроена так, что, если тебе в пренебрежительной форме указали на недостатки, то, хочешь не хочешь, начинаешь комплексовать. В общем, всё по классике: «Я отдала этому мудаку лучшие годы жизни, а он в итоге посеял во мне только комплексы и разочарования».
Так вот, я бы не отказалась от отношений с Константином, будь он нормальным мужиком. Но нет. Мое разочарование в мужском поле только усилилось. Шантаж, принуждение, неприкрытая неприязнь к моему заведению вызывают во мне всплеск ярости.
Кем он себя возомнил?!
Я так устала, и нервы с помощью этого гада сдают. Кажется, еще капля, и я взорвусь.
И вот когда он бесцеремонно хватает меня за платье и прижимает к стене сильным телом…
Нет, сначала я теряюсь от неожиданности, вино кружит голову, холодный парфюм усиливает эффект, мужское тело и даже эта грубость вызывают вспышку желания. Но это только на мгновения. Я не девочка, чтобы потерять голову и потечь мозгами, оттого что мужик привлекательный.
Позволяю ему себя поцеловать, даже не дергаюсь. И меня действительно впечатляет. Сто лет не целовалась. За долгие годы в браке наши поцелуи сошли на нет. Сначала вы делаете это без языков, потом просто чмокаете друг друга в губы, потом поцелуи ограничиваются приветствиями при встрече, потом только в щёчку и то в праздник. А потом и это улетучиваются, как ненужный элемент. И самое удивительное, что я даже не испытывала потребности в этих поцелуях. А сейчас понимаю, что зря, это не просто приятно, а вызывает восторг и возбуждает похлеще предварительных ласк. Особенно когда мужчина зол и делает это с какой-то животной потребностью наказать мой рот.
И вот, когда Барин входит во вкус, сжимая мою талию, я с удовольствием клацаю зубами, кусая его за нижнюю губу. Видит бог, я не кровожадная, но на злости выходит так, что прикусываю мужскую губу в кровь.
Пока опешивший Костик резко отпускает мои губы, убивая меня стальным взглядом и слизывая кровь с губы, я понимаю, что уйти безнаказанной у меня есть только один вариант.
Резко бью этого гада коленом в пах.
— Сука… — рычит Костик, отстраняясь от меня. И пока он в ауте, резко выскакиваю из комнаты и несусь на выход.
Выскакиваю на улицу и истерично смеюсь на адреналине.
Только сейчас замечаю, что забыла пальто в «Аристократе».
Возвращаться – не вариант.
Да и черт с ним, с этим пальто.
Люба уже закрыла пекарню. А я зимой на улице в одном платье.
Снова смеюсь, но это уже нервное.
Замечаю на стоянке такси, которое высаживает людей, и несусь туда.
Ныряю в машину, не спрашивая разрешения.
— Калинина, девятнадцать!
— Девушка, у нас заказы только через приложение или оператора.
—
Замерзнуть не успеваю, таксист тормозит прямо возле подъезда, Дашка быстро открывает подъездную дверь, а живём мы на втором этаже.
Я еще не отошла от «свидания» с гадом Костиком, побега после того, как пустила ему кровь и отбила желание сделать меня любовницей, как ловлю новое неприятное ощущение.
В прихожей стоят мужские ботинки и весит знакомая куртка, которая принадлежат моему бывшему благоверному.
Какого черта его-то принесло на ночь глядя?
Я сейчас совсем не в настроении.
Закрываю дверь, прохожу в гостиную, которая у нас совмещена с кухней, и наблюдаю семейную картину. Дочь заваривает чай, а Евгений сидит за стойкой на высоком стуле и что-то ей вешает.
Дашка поднимает на меня глаза. Я выразительно приподнимаю брови, как бы спрашивая: «Какого фига здесь происходит?» Дашка пожимает плечами, тоже не в восторге от визита отца. Евгений разворачивается.
— Привет, — улыбается, словно рад меня видеть.
Головой, что ли, ударился?
— Зачем пришел? — недовольно спрашиваю я, проходя в зону кухни.
— Ну, я пойду уроки делать, — говорит Дашка и быстро смывается в свою комнату, оставляя нас наедине.
Не то чтобы Женя плохой отец. Он никогда не обижал дочь. Любил ее, баловал. Но её подростковые закидоны терпеть не мог. Когда с дочерью надо было уже говорить не как с ребёнком, он предпочитал запреты, категоричный тон и ультиматумы. А последнее время так вообще всё чаще раздражался на ее заявления и тупо орал на ребёнка. И вот хорошее отношение в детстве Даша не запомнила, а его психи – да. Поэтому было смешно, когда при разводе Евгений очень удивился тому, что дочь не хочет жить с ним в большом доме, а хочет с матерью, на съёмной квартире.
Жаль, я не могу тоже сослаться на уроки и тоже смыться в комнату.
— Так чем обязаны, Евгений Сергеевич? — наливаю себе стакан воды.
— Я имею право встречаться с дочерью, когда мне вздумается, — самоуверенно заявляет он, откусывая пирожок моего собственного приготовления.
— С дочерью, определённо, да. Но по звонку и на нейтральной территории, если она, конечно, захочет. А я тебя видеть в своем доме не хочу, — выдаю.
А не надо попадать мне под горячую руку.
— Так что, будь добр, на выход, — указываю ему на дверь.
— До такой степени противен стал? — задумчиво интересуется он, осматривая меня с ног до головы, словно впервые видит.
Ну что началось-то?
— А когда-то ты меня любила, — добавляет он. А я закатываю глаза.
— Вот именно, что любила. В прошедшем времени, Женя. И прекрати нести мне чушь. Просто уходи. Я устала. Мне вставать в пять утра.
Нет, я, конечно, сейчас могу устроить очередной скандал, припоминая ему шлюх и обидные слова в мой адрес. Но мне все равно. Я уже все отпустила, ибо чувств совсем не осталось, и, стало быть, скандалить тоже незачем.