Без срока давности
Шрифт:
— Почему ты так решил?
— Потому что звонили Лобанову.
— И что?
— И то, что потом пришли к тебе.
— Но он сам им подсказал.
— Подсказал вчера, а пришли сегодня. Почему?
— Почему?
— Потому, что наводили справки. Не хотели идти вслепую. А наводя справки, наверняка узнали и о твоем родстве, и о том, какие работы ты писала. Наверняка сделали запрос в твой институт.
Ирина растерянно молчала. Видимо, только сейчас она осознала, что произошло днем на улице и что еще может произойти.
Корсаков
Молчание приближалось к точке взрыва, и Корсаков понял: надо сказать хоть что-нибудь.
— Теперь нам надо понять, как связаны эти тетрадки деда Егора с тем, что Кремль со вчерашнего вечера стоит на ушах?
— Кремль стоит на ушах? — удивленно повторила Ирина.
Корсаков хотел ответить, но не успел, потому что внезапно где-то в глубине квартиры зазвенел телефон.
Он звонил долго. Так долго, что Корсаков понял: это звонят ему. Спроси его, почему он так решил, Игорь не знал бы, что ответить, но убеждение зрело.
Надо было проверить еще одну возможность, и он, отбросив церемонии, спросил:
— Твой друг давно уехал?
— Недели две, — ответила Ирина и закашлялась. Видимо, она тоже не ожидала этого звонка.
— Ты тут часто бываешь? — спросил Корсаков и по заминке Ирины понял, что угадал.
Что-то царапнуло, но он продолжил:
— И часто телефон при тебе звонил?
— Ни разу, — тут же ответила Ирина. — Я даже не знала, что он здесь есть. Сейчас ведь все с мобилами.
«Все с мобилами»! Вот именно! А они-то ведь сразу выключили свои мобильники, чтобы их не смогли засечь!
Скорее всего это звоня г ему.
— Где телефон?
— Ты с ума сошел. А если это «те»?
— Тогда я что-нибудь придумаю.
Корсаков подошел к телефону, который все так же трезвонил. Ну, если звонят, значит, выследили, хотят что-то предложить, пульсировала надежда. В крайнем случае надо попытаться как-то вывести из всего Ирину.
Он думал обо всем отрешенно, будто читал книгу или смотрел очередную серию кровавого боевика. И снял трубку, надеясь, что сможет сказать «вы ошиблись номером».
Но успел сказать только «алло», и трубка успокоила:
— Игорь, это Сева Рябцов.
А сейчас уже наваливалась усталость. Кураж прошел, и хотелось покоя. Странно, но слово «покой» почему-то у Корсакова вызывало воспоминания детства, когда он в зимние каникулы гостил у бабушки.
Бабушка жила на окраине города, и проводить туда центральное отопление даже не планировали. Каждый день сразу после обеда бабушка отправляла Игоря принести дрова, и он таскал их, по-взрослому набирая на руки побольше, чтобы услышать похвалу.
Потом, когда начинало темнеть, бабушка учила Игоря укладывать дрова в печь, устраивая там «колодец», под который следовало положить только что надранную бересту. Потом, когда дом
Сначала языки пламени казались маленькими и слабыми. Они будто облизывали широкие, крупные поленья, и казалось, что эти громадины скоро задавят пламя. Но проходили минуты, пламя не угасало, становилось все сильнее, и вот уже поленья покрывались красно-черными пятнами, и все пространство топки захватывал огонь…
Игорь сидел на полу, сквозь дверцу печи любуясь пламенем, и так засыпал. Выныривал из дремы, пока бабушка относила его в кровать, и, едва коснувшись щекой подушки, снова проваливался в сон.
И сейчас ему очень хотелось снова сесть возле печи, и любоваться языками огня. Но он знал, что это невозможно.
Особенно — сейчас…
Они сидели в минивэне с тонированными стеклами. Они — это Корсаков, Ирина Аристова, Сева Рябцов и человек, с которым Рябцов совсем недавно познакомил Игоря.
Там, в квартире, услышав в трубке слова «Это Сева Рябцов», Корсаков сначала решил, что у него галлюцинации.
Сева Рябцов — человек из далекого и счастливого прошлого. Когда-то они учились в одном классе. Недолго, правда, потому что отец Севы — военный — получил новое назначение. Но за год ребята успели так подружиться, что потом переписывались.
Именно Сева Рябцов, которого Корсаков случайно встретил, приехав в Москву, помог ему не просто остаться в столице, но и стать известным человеком. Правда, после этого они только перезванивались, но Корсаков знал, что Сева занимает какой-то очень важный пост.
Все это хорошо, конечно, но услышать звонок от Севы на телефон, находящийся в квартире, где их никто не мог бы найти, это — фантастика!
И, тем не менее, это был именно Рябцов. И говорил он сухо, по-деловому. Говорил так, что не возникало желания обсуждать или возражать.
Из квартиры Корсаков и Ирина выходили осторожно. Потом, проделав несколько перебежек, покрутившись в ближайшем супермаркете и спустившись в подземный паркинг, они оказались в минивэне с тонированными стеклами. Ирину вышедший им навстречу Рябцов попросил надеть бейсболку, парик и очки и усадил на переднее сиденье. Сам сел на заднее, где расположились Корсаков и какой-то незнакомый мужик. Правда, Игорю показалось, что где-то он его видел, но вспоминать сейчас не было ни времени, ни желания.
— Мы тут немного поболтаем, — предупредил Рябцов Ирину и поднял стекло, отделяющее салон от передних кресел.
После этого он повернулся к Корсакову, но тот успел раньше задать свой вопрос:
— И как это понимать? Как ты меня нашел?
Сева Рябцов выставил ладонь:
— Игорь, не спеши. Обо всем по порядку. Ты теперь стал фигурой популярной. Тебя мы нашли по номеру твоей машины.
Ах да, сообразил Корсаков, машину-то они бросили там, на бульваре, перегораживая проезд. Кстати, неплохой ход получился.