Без суда и следствия
Шрифт:
— Что не верите?! Я почти наизусть заучил: психически нормален, с сексуальными отклонениями! Педофил! Убийства совершал в полном рассудке, отдавая себе отчет…
— Роберт, что вы говорите! Но могут же быть мои свидетельства…
— Не унижайтесь, это все равно ничего не даст. Вы заинтересованное лицо с подмоченной моральной репутацией…
— Я?! Да как вы смеете…
— Весь город о вас судачит. О вас и директоре четвертого канала, о том, как вы попали на этот канал…
— Это ложь!
— Может быть, но какое
— Я же могу доказать… Господи…
— Что вы докажете? А знаете, вы покраснели. Не скажешь, что вы были звездой. Ваши свидетельства в расчет не примут, только посмеются и плюнут вам же в лицо. Тем более что есть в реальности заключение судмедэкспертизы… Ваш муж…
— Не повторяйте! Это чушь! Чушь собачья! Кому знать, как не мне…
— Вас так тянет все время унижаться передо мной? Да прекратите, в конце концов! Успокойтесь! У вас есть больший повод для волнений: к концу этого дня заключение появится во всех газетах полностью, во всех новостях без сокращений! Вы понимаете это? Полностью, без сокращений!
И тогда моя сумка полетела в него.
— Но вы же обещали! У вас же были какие-то концы! Что же теперь — суд, расстрел, да?
— Танечка, я ничего не смог сделать.
Он довел меня до дверей квартиры, и в собственной гостиной со мной случилась истерика. Когда я чуточку успокоилась, спросила его:
— Вы читали заключение лично?
— Да.
— Значит, вы видели его и держали в руках?
— Ну конечно!
— Тогда я тоже хочу его видеть!
— Зачем?
— Вот хочу — и все.
— Мне кажется, это уже невозможно. Оно в прокуратуре.
Я потянулась к телефону и набрала номер Ивицына.
— Это Татьяна Каюнова. Я хотела бы увидеть заключение экспертизы.
Молчание. Несколько позже:
— К сожалению, нельзя. Заключение находится у прокурора, оно подшито к делу и будет передано в суд. Но ваш адвокат его видел.
— Да. Я хотела бы сама.
— Это невозможно и не положено. Достаточно было ознакомить защитника…
— Все, что написано в заключении, — заведомая ложь!
— Пожалуйста, успокойтесь! Работала высококвалифицированная комиссия, ведущие специалисты страны, причем достаточно долго. Не может быть никакой ошибки.
— Это неправда! Мой муж — полноценный здоровый мужчина. Я могу это доказать!
— С каких пор вы стали профессором психиатрии?
— Я его жена!
— Понимаю, как вам тяжело. Прожить столько лет с человеком и вдруг узнать, что он…
— Ничего вы не понимаете и не можете понять! — Бросила трубку.
— Зачем вы это сделали? Неосторожно разговаривать с ним таким тоном! — укоризненно сказал Роберт.
— Плевать мне на осторожность!
— Вы сошли с ума!
— Нет! Я еду к прокурору!
Я вскочила с места и стремительно пошла к выходу, по дороге отыскав свою сумочку и в ней — ключи от машины. Роберт бежал за мной следом, я заперла дверь, и мы пошли к стоянке.
— Вы больная! Совершенно ненормальная! Но разя ваш адвокат, придется ехать с вами.
В прокуратуре дежурный попытался меня задержать, но я сказала:
— Если хотите меня остановить — вызовите подразделение ОМОНа!
И бегом бросилась к лестнице. Дежурный выскочил из-за заграждения, принялся что-то кричать, но я не разбирала слов. Рядом бежал Роберт, потный и задыхающийся.
Секретарша в прокурорской приемной попыталась преградить мне дорогу, но я оттолкнула ее и ворвалась в кабинет. Прокурор сидел за столом. Увидев меня, он очень удивился, брови его поползли вверх и лицо приняло глупое выражение.
— Я хочу видеть заключение экспертизы по делу Каюнова!
— Что вы хотите? — Он поднялся из-за стола.
Я стояла перед ним и тяжело дышала.
— Как вы сюда вошли? — спросил он.
— Я хочу видеть заключение!
— Слышал. У меня его нет.
Краем глаза я увидела на столе белый листок с гербом известного медицинского института в углу, бросилась к столу, но он перехватил листок и так же быстро спрятал его в ящик.
— Отдайте! Я хочу знать, кто сфабриковал эту ложь! Немедленно отдайте!
— Вон отсюда! — сказал он спокойно, но угрожающим тоном.
— Вы подменили заключение!
— Сами выйдете или вызвать охрану?
— Вы за это ответите! Это же уголовное преступление!
Он нажал кнопку на столе, и через секунду в кабинет ворвались двое здоровенных омоновцев.
— Ну как, сами уйдете? Или вас вывести? — спросил прокурор.
Только теперь я обратила внимание на Роберта, который стоял рядом со мной с лиловым лицом, трясущимися руками, и, вытирая платком лысину, гнусаво бубнил:
— Танечка, это неблагоразумно, выйдите отсюда, не следует себя так вести, пожалуйста, вернитесь домой…
Я повернулась и покинула кабинет прокурора. На последнем лестничном пролете первого этажа я пошатнулась и упала бы, если б Роберт не подхватил меня.
— Вы вели себя просто чудовищно! — сказал он. Я ничего не ответила.
Потом мы вернулись в мою квартиру, и, блуждая по комнате, Роберт проповедовал, что еще не все потеряно, что эту экспертизу можно оспаривать и вообще существует масса всяких надежд… И, перескакивая с одного на другое, тут же начинал о том, что мне не следует вести себя так, что я могла попасть в скверную историю, меня могли задержать, и даже он не смог бы меня вытащить… На что я ответила, что он не смог бы вытащить таракана из тарелки, не то что человека из тюрьмы… Потом сказала: