Без суда и следствия

Лобусова Ирина

Я пыталась вызвать Сикорова на откровенный разговор о себе. Хотела понять, зачем он бросился мне на помощь. Сикоров много и охотно говорил о своем прошлом, о своей жизни, но ни слова обо мне. Из разговоров с ним я узнала, что родился он здесь. Семья была неблагополучной: отец пил сильно, мать — чуть меньше, но до запоев; в его доме были постоянные драки и склоки. Когда ему было девять лет, мать бросила их с отцом и ушла к другому мужчине — больше он ее никогда не видел. Отец окончательно спился и превратил квартиру в притон. Образумился только однажды — когда вмешалась милиция и решила забрать ребенка в детский дом. Сына он отстоял. Со своим отцом Сикоров жил очень дружно.

После окончания школы поступил в университет, на физический факультет.

Особых талантов или способностей в нем не было, но благодаря усидчивости и терпению он закончил учебу на «отлично», с красным дипломом. После университета работал в каком-то НИИ, потом перешел в ту школу, где работает до сих пор. Два года назад умер его отец. Вторая жена отца никаких претензий на имущество или квартиру не предъявляла, потому что сразу же вышла замуж за одного из своих старых любовников. Сикоров жил в квартире один и ни разу не был женат.

Целыми днями (с утра до вечера) я торчала у телевизора, слушая подробности моего исчезновения.

Юлька, решила сообщить всему миру о том, что я пыталась докопаться до истины. Это становилось опасным и одновременно упрощало положение. Стал ли мир (общественное мнение) сомневаться в виновности Андрея? Миру было на это плевать. Плевать было всем, кроме одного человека. Кроме меня. Дни, когда я оставалась наедине с собой, полные мучительных сомнений и раздумий, пошли мне на пользу.

Долго размышляя обо всем происшедшем, я пришла к выводу, что поступаю правильно. Другого выхода у меня все равно не было. А вернее, этого возможного, другого выхода не допустила бы моя сестра.

Сикорову и Нонке я ничего не собиралась говорить о моем расследовании. Для них я просто залечивала руку и выжидала, пока не прояснится все. События следовали одно за другим — и меня стали считать мертвой. Это было очень кстати. Во-первых, я могла действовать в любом направлении, и за этими поисками и расспросами никто не заподозрил бы Татьяны Каюновой. Каюнова была мертва. Во-вторых, я могла пользоваться гостеприимством Ноны неопределенное время (мертвые не возвращаются). Итак, мне выгодно было считаться мертвой. Сикоров понимал: единственное, что еще оставалось мне делать, — только прятаться. На переднем сиденье обнаружили следы моей крови. Все складывалось великолепно. Все шло к завершению, и я чувствовала, что разгадка где-то здесь, рядом. Если Филядин не был убийцей, зачем он пытался меня убить? Только из-за того, что он рассказал?

Лежа на диване, глядя в потолок, я восстанавливала миллионы и миллиарды раз во всех подробностях картины убийства. Скорее всего убийца ждал мальчишку где-то поблизости от галереи Андрея — ждал, чтобы помешать ему войти внутрь. Показания матери Морозова: ребенок на кого-то жаловался, но его слова были оставлены без внимания, значит, он решил рассказать все тому, кому доверял. Андрею. Ребенок шел рассказать правду о человеке, которого знал Андрей! И убийца знал, что именно в то утро Дима собирается все рассказать. Поэтому дождался Диму возле галереи и помешал ему войти внутрь. Заставил пойти с ним в подвал. Почему ребенок, оставив всю свою решимость, беспрекословно пошел следом за ним? А мальчик был нелегкий, с характером и задатками настоящего маленького бандита. Значит, этот человек подавлял. Подавлял так, что мальчик привык ему подчиняться беспрекословно.

Следовательно, убийца имел над ним неограниченную власть. Нужно ли добавлять, что мальчик прекрасно знал этого человека. Знал об этом человеке все! Но Филядин не был знаком с Димой. Это главное противоречие. А ведь, кроме этого, все сходится. Только у Филядина была причина ненавидеть Андрея. И Филядину нельзя было допустить, чтобы Андрей кое-что о нем узнал. Кроме личной мести, еще боязнь разоблачения? Но Филядин не был (или все-таки был?) знаком с Димой Морозовым. Как же это узнать?

Покончив с Димой, убийца звонит в галерею по телефону-автомату рядом с воротами дома — там был только один телефон на весь квартал. И вызывает Андрея на место преступления. Он хорошо знает, что Андрей пойдет. Убийце важно, чтобы Каюнов побывал там, оставив следы своего пребывания — отпечатки пальцев. Тут удача улыбается — Андрей (словно

по заказу) теряет блокнот, в котором записано о встрече с Димой и о том, что следует разобраться (потому что он знал — с Димой происходит что-то неладное). Каюнов милицию не вызывает. Для него вполне естественно действовать тайком. Понимает ли он, что его сразу же арестуют? Или просто находится в таком шоке, что не может ничего понять? Тем не менее он выскакивает на улицу, чтобы опознать труп. Зная характер моего ненормального и подлого мужа, можно заподозрить, что он не стал звонить в милицию, потому что решил покарать убийцу сам. И еще потому, что открытые действия просто противоречат его характеру. Интересное наблюдение: убийца звонит из автомата рядом с домом, но не существует ни одного свидетеля, сообщившего, что видел какого-то мужчину в указанное следствием время, звонившего из автомата на улице. Или подобных свидетелей не стали искать? Показания Андрея (про звонок в галерею) были широко освещены везде, но не откликнулся ни один человек! Хотя, может, кто-то и откликнулся, только мне этого не сообщили. В деле подобных бумаг не было. Я видела дело в кабинете у Ивицына. А может, убийца обладал заурядной внешностью и просто не привлек к себе внимания? Очень может быть…

Алеша и Тимур знали имя человека, преследующего Диму. Они решили поиграть в детективов, заявившись к убийце и сказав, что знают, с кем встречался Дима в то утро. Вот противоречие, которым воспользовалось так называемое следствие: в то утро Дима должен был встретиться только с одним человеком — с Андреем. Значит, дети знали все про убийцу, и, когда Дима погиб, они сразу же поняли, кто убил. Убийца увез их на Белозерскую (в красных «Жигулях») и там уничтожил. Скорей всего он расправился с ними прямо в машине. Если б он хотел это сделать в лесу, кто-то из детей обязательно бы убежал. За двумя угнаться невозможно. Впрочем, если дети были слишком напуганы… Нет, он точно убил их в машине! Он ведь не мог так рисковать!

Первый труп бросил в лесопосадке. Второй — отвез в мусорный контейнер возле станции. Значит, от второго трупа в машине могли остаться следы, например кровь… Кровь от тел, которые он расчленил. Нужно искать красные «Жигули»! Машину!

До поездки убийца снова звонит Андрею. Он должен вызвать свою глупую жертву на место очередного преступления. Не отличающийся большим количеством мозгов, Андрей не мог не пойти туда! Но до этого убийца подбрасывает в галерею портфель с орудиями преступления. Так, чтобы Каюнов обязательно нашел его… Что же касается Кремера, то он не убивал. Он просто хотел остаться в стороне и, не марая самому рук, забрать галерею.

Дальше включается случай: разозлившись, что с ним сыграли глупую шутку, Андрей бросает портфель в кусты. Да, вот еще что: значит, убийца знал, в каком месте бросит портфель, потому что прекрасно ориентировался в лесопосадке на Белозерской и знал, как именно должен идти человек, попавший в лес впервые, да еще в темноте. Андреи никогда не был на Белозерской и не мог знать о второй дороге. Значит, убив в машине детей, бандит отправляется в лес искать брошенный портфель, оставив на поляне машину. Находит быстро — он прекрасно ориентируется в лесу. И, только вернувшись, уродует трупы. Да, но, значит, он убил детей руками — в машине у него еще не было инструментов. И потом он разрезал детей на куски… В таком случае на одежде убитых могли остаться отпечатки пальцев. Должны были остаться! Но отпечатки пальцев нигде не были сняты. Никаких свидетельств об этом не существовало. Их просто прикрыли, как и все следствие.

Одежду скорей всего уничтожили. Драговскому, Ивицыну и компании было выгодно, чтобы от настоящего убийцы не осталось никаких следов. Они уничтожили все те мелочи, которые могли навести на след настоящего убийцы. Филядина? Этого я еще не знала. Но зато на портфеле, на инструментах — кучи отпечатков Андрея. Резонное следственное замечание: «Как вы можете утверждать, что они принадлежат не вам, если на них обнаружены ваши отпечатки?» И снова — дети едут с убийцей беспрекословно! Они не боятся! Или боятся, но все равно едут? Они не решаются рассказать правду другим, а в первую очередь идут к самому убийце.