Без ума от графа
Шрифт:
Радостный смех вырвался из груди Розамунды. Стоявшие поблизости люди удивленно переглядывались и перешептывались, лишь немногие понимающе улыбались.
Опершись на протянутую им руку, Розамунда, счастливая, улыбающаяся, пошла к танцующим.
Откровенно говоря, он не был хорошим танцором, хотя среди джентльменов можно было бы легко найти и таких, которые танцевали хуже его.
Наконец-то они танцевали! Ее давнишняя мечта сбылась, и Розамунда буквально не чувствовала ног под собой от счастья. Тем не менее ее ножки помимо
Ею овладело пьянящее чувство восторга, которое только усиливалось от сознания того, что она танцует в порванном платье, что было неприлично в глазах света. Его близость кружила ей голову.
Они разговаривали, и их разговор протекал легко и свободно. Им было что сообщить друг другу. Розамунда рассказала о Жаклин, как она призналась во всем, а он, в свою очередь, поведал ей всю правду о Крейне и Бесси.
— Значит, Жаклин ни в чем не виновата! — воскликнула Розамунда. — С какой радостью она встретит это известие!
Гриффин кивнул.
— У меня есть письменное признание Бесси. В случае необходимости его можно будет использовать. Впрочем, я очень сомневаюсь в том, что такой случай действительно возникнет.
— Кроме того, у тебя есть алиби, — веско заметила Розамунда. — Как известно, по четвергам ты сидишь у викария. Когда Жаклин упомянула, что это произошло в четверг, я тут же вспомнила о викарии.
— И верно, алиби, — согласился он. — Но я не мог бы им воспользоваться. Из-за Жаклин, если бы подозрения пали на нее.
— Ты не просто чудовище, ты благородное чудовище, — улыбнулась Розамунда. — Как я счастлива, что ты вернулся.
— А я тем более. — Вдруг он стал серьезным. — Розамунда, сейчас не самое подходящее время, но я...
Она заморгала, прогоняя навернувшиеся слезы.
— Нет-нет, сейчас не надо об этом. Я понимаю, что ты хочешь сказать, Гриффин, но об этом как раз не надо говорить.
Отвернувшись, она заметила, что герцог Монфор наблюдает за ними. Улыбнувшись ему, она тряхнула головой: у них все прекрасно, что бы там ни говорили.
Поняв, что она хотела сказать, Монфор, улыбнувшись, поклонился в ответ, затем отвернулся и как ни в чем не бывало продолжил беседу с леди Арден.
— С кем это ты переглядываешься? — заинтересовался Гриффин.
— С его светлостью. Герцог не верит в любовь, или по крайней мере не верит, что браки надо устраивать по любви. Однако его протеже, как это ни странно, женятся именно по любви. — Розамунда вздохнула. — Интересно, способен ли герцог кого-нибудь полюбить?
— Он? — фыркнул Гриффин. — Да никогда в жизни.
Она лукаво поглядела на него.
— Да. А мне известен кое-кто, кого тоже считали совершенно неспособным на такое, и тем не менее...
— Когда ты на меня так смотришь, я готов забыть обо всем на свете. Даже о том, что мы на балу, в толпе танцующих.
Застонав, он
— Как быстро у нас все получилось, — прошептала Розамунда, соскальзывая с его рук на диван.
— Розамунда, я люблю тебя.
В его голосе звучала неподдельная теплота и искренность. Он обнял ее, прижал к себе и начал осыпать поцелуями.
— Нас могут увидеть, — испугалась она.
— В такой дождь никто даже носа из особняка не высунет.
Она отдалась ему, радостная, желанная, счастливая. Она дарила ему свою любовь, а он с не меньшей радостью принимал ее, щедро одаряя своей нежностью и пылкостью. Забыв обо всем, влюбленные слились, охваченные пламенем страсти.
Когда все было закончено, Розамунда замерла в блаженстве, глядя сквозь застекленную крышу на мерцавшие в ночном небе звезды.
— Постой, я чуть было не забыл, — прошептал Гриффин и, вынув что-то из кармана, протянул ей.
— Боже, мой медальон.
Она схватила вещицу, сгорая от желания узнать, открывал ли ее Гриффин. Если открывал, то видел свой портрет. В смущении она искоса посмотрела на него. Он понял ее без слов.
— Я не открывал его.
— Да-а, — полувопросительно отозвалась она.
Было приятно, что он из уважения к ней не стал открывать его, но тут ее уколол червячок ревности: неужели он так равнодушен к ней...
— Неужели тебе не хотелось увидеть, что там, внутри?
— Нет.
— Ни капельки?
Озорно улыбнувшись, он покачал головой.
— Ни капельки, так как знаю, что там.
— Откуда же ты узнал об этом? — кокетливо спросила она.
— Мне это подсказала твоя любовь. Ты любишь меня, и всегда любила, — целуя ее, ответил он.
— Точно так же, как и ты меня.
— И пусть так будет всегда.
Он рассмеялся и прижал ее к своей груди.
Эпилог
Для герцога Монфора стало традицией оканчивать свой ежегодный бал дружественно выпитым бокалом вина вместе с леди Арден в библиотеке.
Впрочем, дальше вина дело не заходило. Пока не заходило.
Герцогу просто нравилось завершать бал приятной во всех отношениях беседой. Подобные дружеские отношения — надо заметить, что герцог и леди Арден вот так встречались на протяжении пятнадцати лет, — нравились Монфору, и ему ничего не хотелось в них менять. Несмотря на кокетство, тонкие намеки и шутки и прочие разыгрывания герцог оставался непреклонным. Отношения между ними так и оставались дружескими, хотя леди Арден, откровенно говоря, волновала чувственность герцога.