Без ума от тебя

Макфолен Фири

– Тебе нравится? Это моей бабушки. С маминой стороны. Два месяца назад мама обнаружила его в мансарде и отдала на реставрацию. Вообще-то это мама подала мне идею, это все благодаря ей!

Еще бы.

– Ну что, отвращение к свадьбам преодолено, да? – с торжеством в голосе осведомился будущий свекор, указывая на кольцо.

Прежде чем Харриет успела открыть рот, Джон уже дал ответ:

– Когда речь идет о собственной свадьбе, это совсем другое дело. Да, Хэтс?

А Харриет, судя по всему, полагалось сидеть молчком? Она была чем-то

вроде движимого имущества, лишенного права голоса?

Она перевела взгляд на будущую свекровь, которая с улыбкой смотрела на нее, точно большая породистая кошка, съевшая ворону.

– Да, оно красивое. Спасибо, Джаклин.

– Добро пожаловать в семью, Харриет.

Глава 5

Следующий час Харриет прожила, цепляясь за фразу «Подумать – мне нужно обо всем подумать!». Фраза была как спасательный круг. Как бочка, падающая в Ниагарский водопад.

– Куда отправишься за платьем? – осведомилась Джаклин.

Подумать – мне нужно обо всем подумать!

– Предпочитаешь праздновать в городе или за городом? – поинтересовался Мартин-старший.

Ох, не знаю, нужно обо всем подумать!

Подумать действительно было о чем. Скажем, а если бы она ответила «нет»? Харриет внутренне корила себя за малодушие, но будь она даже готова устроить эту сцену и пережить ее последствия, теперь она точно знала, что это лишь часть разговора, которого им с Джоном не избежать.

Следующие полтора часа она лгала направо и налево, многократно и постыдно. Соглашалась с тем, какое счастье ей привалило, что денег на свадьбу куры не клюют, и Джонатан, сделавший предложение, – просто красавчик.

– Я предполагал, что он поставит вопрос ребром, – высказался Мартин-младший. – Тебе ведь тридцать четыре, да? А тридцать пять – все, будильник прозвенел.

Он постучал себе по носу и выразительно посмотрел ей на живот. Харриет с трудом сдержала порыв плеснуть шампанским ему в физиономию.

По крайней мере, она могла честно сказать себе, что ничто не предвещало подобного оборота дела. Она даже мысли не допускала, что Джону взбредет фантазия делать предложение в присутствии родителей, брата, невестки и племянника, считая это правильным, романтичным и уместным.

– Как чудесно, что годовщина вашей свадьбы стала датой нашей помолвки, – почти жеманным тоном проговорил Джон, обращаясь к матери, и Харриет подумалось, что его сыновья щедрость на самом деле была не чем иным, как лизаньем задницы. Харриет нанесли такой удар, что она уже не понимала, где ее способность к анализу подменяется лютой яростью.

Наконец компания принялась зевать и сошлась на том, что вечер получился невероятный, но, пожалуй, пора сворачиваться. Харриет не знала, что и думать. То, что случилось, было ужасно; а то, что ожидало впереди, скорее всего, будет еще хуже.

– Всякий раз при виде кольца у тебя на пальце внутри меня все ликует, – сказал Джон, беря ее за руку, когда они поднимались в номер по пологой лестнице, покрытой толстым ковром.

Мысль о

том, что собирается сделать, ее страшила – это будет просто жуть что такое, но он не оставил ей выбора. Знай она, какое чувство в ней доминировало, было бы легче, но в ее душе злость на Джонатана и жалость к нему вели отчаянную войну. Он заслужил то, что должно было последовать, и в то же время не заслуживал этого.

Харриет боялась, что он захочет ее поцеловать, и тогда его придется оттолкнуть, поэтому высвободила руку, открыла дверь карточкой и с решительным видом переступила порог. В номере она быстро прошла к комоду, сняла кольцо и положила его на столешницу, после чего повернулась, скрестив руки на груди. Джон наблюдал за ней с невозмутимым видом.

– Переживаешь за сохранность? – спросил он. – Оно, конечно, стоит чертову тучу денег, но я уже включил его в страховку движимого и недвижимого имущества, которая покрывает кражу и ущерб, здесь в том числе. Так что надевай кольцо обратно и иди ко мне, моя ослепительная невестушка.

Он был как ребенок в развлекательном парке, которому сказали, что все аттракционы бесплатные.

– Джон, – голос Харриет звучал глухо, мрачно и совсем не походил на ее обычный. – Какого черта ты это сделал?

Выражение его лица резко изменилось – тем не менее он не пошевелился, чуя опасность, как мышь-полевка чует хищника в подлеске.

– …Мне не следовало соглашаться на мамино предложение участвовать в примерке платья? Если ты считаешь, что это слишком, я ее попридержу, не переживай. Я знаю, ты не любишь шумиху.

– Нет! – вскрикнула она.

Ей не верилось, что до него все еще не дошло, что он натворил. Джон отпрянул. Она поняла, что нужно держать себя в руках – их могут услышать.

– Зачем ты сделал предложение? Да еще в присутствии всей семьи, черт возьми!

– Потому что я очень хочу на тебе жениться.

Он оперся локтем на каминную полку, лицо снова расплылось в улыбке. Он был пьян, и мысль о том, что перед ним стоит будущая миссис Барраклаф (младшая), настолько его воодушевляла, настолько грела ему сердце, что его счастья хватало на них обоих. Что такое ее досада по сравнению с его всепоглощающей радостью? Она не сможет устоять перед его экстатической убежденностью в их грядущем блаженстве. Как будто страстная влюбленность была заразной болезнью.

– Я всегда говорила, что не хочу свадьбу. Тебе об этом известно. Разве я объяснила недостаточно четко?

– Э-э-э… Тогда почему ты сказала «да»?

Харриет знала, что этот вопрос последует, и все-таки впилась ногтями в ладонь, чтобы не закричать.

– Ты серьезно? Ты что, оставил мне выбор? В присутствии твоих РОДИТЕЛЕЙ? Ты хоть представляешь, каково мне было?

Джон выпрямился, переваривая эту фразу. Но Харриет видела, что он мысленно прикидывает: похоже, она действительно огорчена, включаем режим работы мозга, урегулирование конфликтов, как правильно извиниться, если сделал предложение неподобающим образом, успокоить ее и дать понять, что ее услышали? Потом мы помиримся, будем спать в обнимку и, может, даже посмеемся над случившимся. Угораздило же меня!