Без Вариантов
Шрифт:
— Вот, Лукин! Как тебя люди терпят?! И что мне теперь делать? Где держать деньги?!
— Дома, Серег. Скажу честно, я еще не решил, это будет ящик с трусами, или коробка с носками.
— Хм. Мы будем хранить на кухне. В жестянке с рисом.
— А ты зачем мне это сказал?
— Я хочу не иметь сомнений, если что. И сразу знать, к кому идти, с вопросами.
Тут в коридоре раздался топот, звон бутылок, и смех. Мы с Серегой одновременно поморщились. По пятницам, после обеда, народ МНКЦ устраивал посиделки, с песнями, а то и танцами. Скидывались, закупались
Все эти Ромы, Степы, Артуры и Леночки были симпатичными ребятами. Но и мне, и Сереге, хоть и по разным причинам, общение с ними давалось с трудом. Поначалу, хочешь не хочешь, мы в этих тусовках принимали активное участие. Знакомились с народом, то- се. Но сейчас, смысла в этом уже не было. А было — попросту скучновато.
Но, от поисков вежливых отмазок неучастия, нас избавил лехин водитель Дима. Вошел в наш кабинет и сообщил, что начальство распорядилось отвезти Лукина домой. Проследив, чтоб не сбежал в лес, коварно вешаться.
Я, впрочем, подумал, что именно сегодня, я как раз не прочь потусить. Но Леха прав, светить народу синей шеей никчему. И мы отказались от коллективной пьянки не просто так, а по распоряжению руководства. С важным видом уселись в конторскую машину и отбыли, вроде как по делу.
Все выходные я отсыпался, отстирывался и пополнял запасы. В этом, неожиданно, мне понравилась московская торговля. На улице, недалеко от метро, возле булочной, тоесть хлебного, организовалась торговая точка. Состоящая из небольшой стопки стоящий друг на друге металлических ящиков для бутылок с кефиром. С кефирными бутылками.
Однако, в тех бутылках был не кефир, а битые яйца. Десяток яиц в бутылке, одиннадцать рублей бутыль, вместе с посудой. Разбитная тетка продавщица заверила, что товар свежий, только с базы. Не устоял и взял три бутылки.
В воскресенье я сгонял в ГУМ. В рассуждении, что зимняя куртка мне по любому нужна, а в центре, совсем уж трэш не продают. Ошибся. В ГУМе торговали или говном, или стояла длиннющая очередь за импортными телевизорами, по девять тысяч рублей. Даже не стал интересоваться, что там за чудо торгуют.
Куртку я купил в магазине на Никольской, напротив Третьяковского проезда. Черный harrington jacket, от Marc O’Polo. За сто американских долларов. То есть- в треть от стоимости того телевизора. Но- вещь. Крепкая, чуть ли не брезентовая ткань, металлическая молния, шерстяная подкладка в крупную красную клетку. Скорее — демисезонная, чем зимняя. Но, я же на машине…
— Мужчинам с вашим типом фигуры, бомберы и харрингтоны идут больше всего — оценила меня пожилая продавщица весьма аристократического вида. — рекомендую посмотреть еще ботинки.
Черные же, на тонкой, хоть и рифленой подошве лоферы на шнурках, мне стали в полтинник баксов. И я договорился со славной женщиной, что если будет приличный черный костюм, она его для меня придержит. Обменялись телефонами, исполненные взаимного почтения.
Рассуждая про себя что как не крути, костюм нужен, я тут же зашел в магазин Турист, что рядом. И разжился советскими туристическими ботинками.
Об этом я и размышлял утром в понедельник. Обутый в те туристические ботинки, в ту зеленую водолазку( ну хорошо, бадлонку!), джинсы, и чорную куртку, выруливая свою Авиа на Сиреневый бульвар.
С машиной я не стал заморачиваться. Я устроил ей качественное ТО на комбинате, и поимел ящик запчастей, тоесть калильных сечей, форсунок, и пары ТНВД, что стоял в нашем с Серегой кабинете. А закрашивать эмблему комбината, и надписи Продукты я не стал. Рассудив что чем незаметнее тем лучше. А что на московских улицах может быть банальнее продуктовоза?
Но и в этом я ошибся. Сиреневый Бульвар, сейчас, двусторонний на всем протяжении. До выезда на Щелчок, неподалеку от стадиона Локомотив. Того самого, что станет вскоре всемирно известным Черкизовским Рынком.
Вот там то и стоял армейский пикет, из двух БТР, и солдатиков. Летеха, флегматично сидел на броне, покуривая. Вдали виднелся хвост армейской колонны двигающейся в центр. Достаточно хилый, даже для этих времен, трафик, бойцов совершенно не интересовал. А вот продуктовоз, вызвал у вояк оживление. Меня сурово остановили, и приступили к расспросам:
— Здарова командир! — сказал мне старший сержант принюхиваясь. Причем- не ко мне, а пытаясь угадать, что у меня в машине.- что везем?
— Привет — буркнул я, протягивая ему техталон( он в 91 м, заменяет у не легковых авто СТС), путевку, и права — пустой я. Не грузился еще.
— И что- сдвинул сержант пилотку на затылок,- ничем на продуктовой базе не разжился?
— Все съели уже. Да можешь сам глянуть. И вообще, у вас здесь гаишник есть? а то я и останвился то, чисто из уважения.
С чем, с некоторой досадой, солдатики меня и отпустили. Переключив внимания на реальную хлебовозку. Не кормили их с утра, что ли?
Немного подумав, я сел обратно в авто, и свернул на Щелковское направо. И, минут через десять снова запарковал авто у своего дома. Не будет мне сегодня езды. С этой мыслью я закрыл авто, и, не заходя домой, пошел на метро.
В метро народ был обычно угрюм, с оттенком некоторого недоумениия. Устроившись по привычке в торце вагона, я выслушал разговор двух женщин средних лет. Про то, что войска стоят на МКАДе, и на перекрестках по Рязанке. На Измайловской, в вагон ввалилась громогласная, яркая толпа, по виду студентов, едущая в центр, судя по всему- протестовать. Воспринятая публикой, впрочем- скорее доброжелательно.Дед, сидящий на сидении для инвалидов, пробурчал что то типа: ' И правильно, за@бали уже все эти секретари'. В остальном, обстановка ничем не отличалась от обычного утра понедельника.