Без Вариантов
Шрифт:
Я потихоньку плеснул себе водки в стакан, и сел в углу, рядом с Борей Андроновым, что ухмыляясь разглядывал бурление.
— Привет, Борь. Как дела, что там менты?
— Менты чистят рынки и притоны под шумок. Злятся, что вместо шашлыков на даче — усиление и спец режим. В общем, тащат службу.
Тут, прямо посреди фуэте Одилии, балет в телевизоре прервался, и кто то сделал звук громче.
Дикторы Евгений Кочергин и Вера Шебеко, начали по очереди читать всю эту ГКЧПшную муть.
Впрочем, тут же поднялся шум и гам. Никто не верил в болезнь Горбачева, никто не верил, что в результате
— Слушай, Сань. Ты же, как и Леха — экономист?
— Я бы так не сказал. Диплом, впрочем, имею.
— Вот объясни мне, Лукин. Чем недовольны наши здесь — он кивнул на горячо дискутирующую вокруг публику — мне понятно. Они только попробовали приличных денег и им обидно. А чего работягам-то не хватает?
— Работяги смотрят кино и недоумевают. Почему тамошний бомж одет дороже лекальщика? Ну, они и хотят, получать как в США, а работать как здесь.
— А сколько в штатах сейчас средняя зарплата?
— Не помню. Тысячи полторы, вроде.
Обсуждать происходящее мне не хотелось. Я отлично помню это все. И тут, подвалила Олечка Резнюк. Похвалила мои обновки, в смысле водолазку и белые кроссовки производства неизвестных китайских крестьян. По виду, точь-в-точь что-то страшно модное. Сдуру сказал ей, что намерен окостюмиться. И получил в ответ подробнейшую лекцию о модных тенденциях. Ну, что модный сейчас силуэт — перевернутый треугольник. И исходя из этого, и нужно подбирать костюм.
Но я беседу не поддержал. Знаю я эту Олечку, вообще- то. Оглянуться не успеешь, как она согласится, так уж и быть, помочь тебе подобрать костюм. Хотя, я просить ни о чем не намерен. А там и окажемся мы с ней в каком магазине, и больше того, вдвоем в примерочной. В тот момент, когда я буду без штанов. А я, без штанов, совершенно теряю волю, и абсолютно беззащитен от Резнюков.
В общем, я махнул водки. И попрощался с народом, сославшись на Лехино распоряжение быть завтра трезвым и на авто, что еще нужно будет где-то заправить.
Татарин в металлоремонте сообщил, что нечеловечески потрудился. Но так уж и быть плати как договаривались, черт с ней со срочностью. И я поехал домой.
Часы показывали двенадцать дня. И я решил, что для первого дня ГКЧП, я потрудился достаточно. В прошлый раз я и вовсе проснулся после трех дня.
*- описан реальный случай 91-го года. Ночью, выдавив окно, какой -то преступник быстро и технично вскрыл неслабый сейф. В сейфе лежали лишь какие то второстепенные бумажки. Крупная сумма в валюте, лежала в ящике стола под бумажками и калькулятором. Преступник бегло осмотрел все, и забрал оргтехнику и калькулятор тоже. А деньги не увидел.
Глава 17
Утром во вторник, в рекреации, я наткнулся на весь, практически, женский персонал МНКЦ. Гукасян, Резнюк и Леночка Камаева, пили кофе и что-то оживленно обсуждали. Судя по одежде и вообще, внешнему виду, они ночевали здесь же. Это умозаключение, впрочем, тут же опровергла Олечка:
—
Остаток первого дня ГКЧП, я провел дома. Выключил радиоточку. Сидел за столом у приоткрытого окна, курил, пил чай, смотрел на начинающийся дождь в высоких кронах деревьев во дворе. И читал обнаруженного на полках Паустовского…
— Молодым и красивым девушкам, Резнюк, ночью, нужно спать в своей постели. Желательно с мужчиной, но тут уж как выйдет. А не напиваться, в ожидании штурма со стороны хунты.
Дамы возмущенно кто фыркнул, кто хмыкнул. А Резнюк, с отвращением меня оглядев, спросила:
— Скажи, Лукин. В тебе есть хоть что-то хорошее?
— Ну… есть люди хуже меня…
Она набрала воздуха, собираясь, видимо, высказать все что думает. Но я прошел к Лехе, оставив барышень в недовольстве.
Леха уже пришел в себя, после легкой озадаченности каким-то там переворотом, что ломает планы. Был энергичен, собран и говорил по телефону. Увидев меня, он сказал в трубку «Минутку», и прикрыл ее ладонью.
— Вот тебе чистая путевка, Алекс, вот чистый МВДшный пропуск — сказал он мне не здороваясь — заполни, и будь готов, скоро поедем.
Показал мне дланью, что бы я выметался, и вернулся к телефону. Я набодяжил кофе. Обстановка в конторе, как я видел, была близка к рабочей. По крайне мере народ торчал в кабинетах, говорил по телефонам, пил кофе и покрепче, в общем, жизнь снова бурлила. Пройдя мимо Олечки, сделавшей неприступное лицо, я прошел в наш кабинет, и поставил перед Серегой чашку с кофе. Так сложилось, что по утрам я делаю кофе на двоих. Мне не впадлу.
Еще в армии, я наглядно осознал, что советские офицеры, с бодуна работают как бы не лучше чем по трезвому. Буслов, вполне очевидно вчера наклюкавшись с народом, сегодня, несмотря на помятый вид, был собран и скрупулезен. С облегчением, впрочем, отвлекшись от бумаг, разложенных на столе.
— Здорово — я поставил ему на стол кофе — только не вздумай мне сказать, что ты ночью торчал у БД.
— Господь с тобой, Саня — Серега разом отпил чуть не пол-кружки — мы до вечера сидели, а потом пошли на метро. Они на Баррикадную поехали, а я домой.
— Да уж. Зря пил, получается? С полудня то.
— Да нет, Алекс. Ты же знаешь. Я с этими всеми молодыми учеными- москвичами по-трезвому общаться не могу. Чувствую себя тупым сапогом. И как ты их всех так легко переносишь?
— Ну что же, товарищ Буслов. — я уселся за свой стол- Хочешь, записывай, хочешь запоминай. Кодекс Московского Интеллектуала.
Отпил из своей кружки.
— О! Подожди, я закурю. — Серега уселся поудобнее и закурил — продолжайте, товарищ лектор.
— Стать прожженным московским интеллектуалом, Серега, просто. Во — первых, публично, ни к чему не прикладывай усилий. Во-вторых, ко всему относись с иронией — книгам, фильмам, спектаклям и обстановке. Правило номер три — никакого энтузиазма, усталая отрешенность. И наконец — главное. Всё вокруг- непроходимая тупость. Кто-то сказал что-то заумное, ты в ответ- «Говно все это!». Соблюдая эти правила, ты обретешь среди нашей шушеры непререкаемый авторитет. То есть, сможешь говорить что хочешь.