Без Вариантов
Шрифт:
— А потом?
— Ну, он — на повышение в МУР. А я юристкосультом, в НИИ.
— Нет, я про что дальше то будет?
— Тут такая история, Алекс. Банда, что бомбит Подмосковье — моторизованная. Очень оперативно не только обносит дома, но и вывозит разную антикварную мебель, и холодильники с телевизорами. Если все в цвет, то их накроют не сегодня-завтра. Рязанцев говорит, что без какого начальника на комбинате, они бы так долго работать не смогли. И в этом месте, Саня, становится совсем весело.
— Ты о чем?
— Тридцать третий комбинат,
— Да не может быть! Чтоб Васильич…
— Ха, Гена у нас романтик. Думает, что ему кто-то даст раскрутить банду под предводительством парторга! Мне вот — и одного раза хватило…
Мы, тем временем, остановились возле метро «Электрозаводская». И Боря сказал идти за ним. Там, где справа от метро,потом будет алюминиевый ангар-рынок, сейчас просто рынок из ларьков, палаток, и прилавков. Боря уверенно провел меня вглубь, на ходу объясняя, что понимает, что мне хочется побыть на людях, и выпить с народом. И я подумал, что он как никогда прав. А он привел меня к каком то ларьку, откуда Борю как родного встретил какой то кавказец. Выслушав Андронова, тот кивнул и позвал меня внутрь. Там выдал мне новые джинсы Левис, зеленую водолазку под горло, и белые кроссовки. Что я с недоумением и надел. Только лишь теперь оценив свою одежду и обувь, как предполовые тряпки.
— За счет фирмы, Алекс — заявил Боря — типа молока, за вредность. Поехали.
Его предусмотрительность сработала. Резнюк при входе просто поздоровалась, не переходя в причитания. И я, кивнув Андронову пошел на свое рабочее место, с целью немедленно махнуть стакан алкаголя.
Я прошел к себе в кабинет, где наткнулся на явно мающегося бездельем Серегу Буслова. Часы на стене показывали одиннадцать сорок.
— О! ну и видок у тебя. Отмечал успехи? — обрадовался Буслов.
— Какие еще нахер успехи, Серег?
— Здесь все уже знают, что ты впарил несчастному Мухосранску сотню никому не нужных, неисправных пикапов.
Я уселся за стол, выдвинул ящик. Достал бутылку и яблоко. Серега взял с подоконника два стакана, предварительно в них подув. Поставил ко мне на стол.
— Это древняя магия, Серега. Нужные, и исправные пикапы, даже ты продашь. А вот чтоб ненужные — тут без тысячелетних заклинаний, с привлечением подручных внутренностей животных — не сдюжить.
— Про «даже ты» — вот унизительно несколько, не находишь?
Мы чокнулись.
— А чего обидного то, Серег? Я — видный волхв. А ты, капитан –химик. Кто к чему стремился, такскаэть.
Серега, махнув, вгрызся в яблоко. Я закурил. Вообще-то, пусть я и нормально отношусь к офицерам-химикам, однако, Серега их не напоминал от слова абсолютно. Потому что, судя по мягкой плавности движений, больше всего товарищ Буслов напоминал
— И как тебя в волхвы занесло, не просветишь?
— Ставишь трепетное дитя в безвыходную ситуацию, и вуаля- принимайте пополнение, господа волхвы!
— Это как?
— Годам к четырнадцати, Серега, уличная общественность дружно дала мне понять, что пора мне уже садится, на малолетку. Нет у пацана из нашего города другого пути. Лабаз там ломануть, фраера обчистить… Иначе- ну какой из тебя пацан? Так, чепуха одна.
— И ты ударился в мистику?
— Я предался размышлениям, Серж. И, простой силой мысли, сделал удивительные открытия! В частности, со всех сторон рассмотрев сакраментальное: ' Вилкой в глаз, или в жопу раз?', огляделся вокруг. Пол-города отсидевших. И ни одного одноглазого! А уж если вспомнить что вор в законе не женится, никогда и не за что…
— И не поспоришь, Саня. Кого хочешь встревожит. — Серега налил еще по немного. — но можно же было на завод. У вас там был завод?
— У правильного пацана, наш завод рассматривался как короткий отдых перед следующей посадкой. Навыки грабежа, драк и воровства, их же не в тюрьме будешь совершенствовать? Вот возвращаешься после отсидки, на родной завод, и проходишь у старших товарищей курсы повышения мастерства. Ну, что лучше на дело идти с пикой, а не с кастетом. Завалил и завалил. А то плати потом терпиле за лечение всю жизнь…. И вообще, Буслов, ты-то, тоже, не заводчанин, как же тебя угораздило-то?.
— В отличие от твоего погрязшего в пороках Тихвина, Лукин, у нас все же была альтернатива блатной романтике. Оборонный завод. И я одно время думал, что там и буду работать. Во имя торжества коммунизма.
Я снова разлил.
— Как сейчас помню, нас, школьников, повели на экскурсию. Привели на завод.
«Вот, — говорит пионервожатая, — смотрите и запоминайте. Это ваше будущее!».А там, значит, стоят в ряд станки, и за ними горбятся люди в одинаковых грязно- синих халатах, точат болты. Бетонный пол. Вечные сумерки. Облупленные стены. Каждый божий день, с восьми до шести, за годом год. И столько, Саш, в голосе вожатой было радостного задора и уверенности в том, что так и только так, оно и должно быть, что страшно до сих пор.
Мы чокнулись, и выпили.
— Ну, я подумал и решил, что раз уж все равно ходить строем, то лучше с автоматом. А что в военкомате была разнарядка только в химики, после такой экскурсии то, уже и не страшно было.
— А мне вот, было не понять блатных понятий. Потому что вся блатная логика основана на сложной для меня мысли, что если в жопу не дашь, то пидорас.
Тут Серега потянулся, и оттянул горло моей водолазки. И присвистнул:
— Мне, Алекс, местные девки все уши прожужжали, что ты баб соблазняешь легким движением правой ягодицы. Но такой засос!? Это же какая страсть овладела твоей партнершей?! Или она думала тебя загрызть, мол, не доставайся же никому?!