Без Вариантов
Шрифт:
Мерседес в сто двадцать шестом кузове — хорошая машина. Недостатков всего два. Первый — сейчас он привлекает внимание. Да, уже выпускается знаменитый «кабан», то есть, тот самый легендарный шестисотый. Но это скорее экзотика. А вот моя тачка, вызывала в трафике интерес и раздражение, короче внимание. Так что, вторым недостатком, стала необходимость одеваться так, что-бы не выглядеть собственным водителем. Тонировка не глухая.
Сегодня, впрочем, для поездки на Старую Площадь, я в Версаче. Организованная преступность Италии куда -то запропала,
В конторе, я узнал, что Леха отсутствует. Потом, выдержав сардоническую ухмылку Резнюка на мой роскошный прикид, я прошел в наш с Серегой кабинет. Где тут же угодил на серьезное, судя по паре пустых бутылок, совещание. Буслов, Радионов, и примкнувший к ним, с Лехиной подачи, Артурчик Малявин, громко ржали, накурив хоть топор вешай.
— Вот как так выходит, Саня? — заговорил Буслов –вот ходил ты в джинсах и свитере, и все видели москвича, что прикидывается деревенским. Но стоило тебе надеть костюм…и мне немедленно захотелось крикнуть тебе в лицо — понаехали тут, Москва не резиновая! Выпьешь с нами?
Я не успел отказаться, у меня на столе зазвонил телефон.
— Лукин, слушаю — бросил я в трубку, сделав парням рукой знак, чтоб заткнулись, потому что пить я не буду.
— Александр Лукин? — уточнил мягкий баритон.
— Да это я, говорите.
— Я звоню по рекомендации нашего общего знакомого Норика, Александр. Меня зовут Григорий Сергеевич. Хотелось бы встретится, переговорить.
— Без проблем. Куда подъехать?
— Подъезжайте в «Метрополь». Сейчас сможете?
— Выезжаю. Какой номер?
— Я буду в ресторане, представьтесь, и мэтр вас ко мне проводит.
— До встречи — положил трубку. Телефон тут же зазвонил снова.
— Что-то еще? — снова снял я трубку.
— Лукин, они вышли на связь! Отлично. — это оказался майор Рязанцев — Давай, выдвигайся. И попробуй их все же утащить в нужную гостиницу.
— Он не один?
— Трое. Ну, сам увидишь.
— Ладно, поехал я.
Я встал и с сожалением оглядел парней. Сказать что то, не успел, заговорил Родионов:
— Крестьянин- не крестьянин, но костюм означает, что человек весь в работе. Даже с людьми посидеть некогда. Ну, парни, — он разлил на троих — давайте, за Лукина. Кто-то же должен работать?
— Вы, мужики, разговаривая по телефону старайтесь фильтровать, и не говорить того, что не стоит знать вашим женам. А то, есть мнение что нас слушают.
Я снова взял портфель, пошел на выход, сообщив, что не знаю когда вернусь.
Что менты нас слушают, я не удивился. Еще три дня назад, в начале улицы запарковался армейский, по виду, ГАЗ 66, с кунгом. Из которого, куда-то в подвал протянули какие то кабеля. На мои сомнения Андронов согласился, что да, прослушка. Но это в рамках и на время операции. Потом уедут.
Простой обыватель, представляя прослушку, думает о каких-то высоких технологиях,
Прослушка по-русски — это армейский грузовик с кунгом, и радиостанцией, на что недвусмысленно намекает монтируемая антенна…
У ' Метрополя' парковка была забита. Но новые времена уже настали, и парковщик гостиницы отгородил место для гостей. Куда и пустил меня за десятку.
Заморский гость Григорий Сергевич, обедал за столиком у окна, был брезглив, скрывая это холодной любезностью. Обедая сам, он предложил мне лишь кофе.
Присмотрелись друг к другу. Не знаю, что увидел он, а я увидел уверенного в себе, ухоженного итальянца. Хотя по-русски он говорил очень чисто, как питерский. Можно смело предполагать что он питерский еврей-иммигрант.
Мне на него было плевать, чего я не скрывал. Так что, разговор поначалу шел натянуто. В рамках разработанной у ментов легенды, пришлось коротко рассказать о себе. Мол не был, не привлекался, оптовая торговля импортными товарами, с поддержкой уважаемых людей. Все готово.
Григорий Сергеевич, на это сообщение — намек, барственно кивнул, и сказал подъезжать вечером, с вещами. На что я, просто в открытую, засмеялся. И сказал, что место вечерней встречи лучше бы подобрать тщательнее. По любому — не центр Москвы, напротив главного здания Лубянки. Он сделал вид что не понял.
Тогда я попросил его проводить меня до машины. Даром что он обед еще не закончил. И, не ожидая его реакции встал и пошел на выход. Он, как любой нормальный русский, матерясь чуть слышно, вынужден был идти за мной.
На улице совсем не холодно. Я, отойдя в сторону ото входа, закурил, и сказал:
— Ты совсем @бнулся, Григорий Сергеевич? В «Метрополе» пишут все и всё. Мы пачки пересчитать не успеем, как нас возьмут. Давай, выбирай другую гостиницу, подальше от центра и Тверской, и перебирайся туда. Потом позвонишь, я подъеду.
— Ты слишком борзый, щенок, что бы мне указывать! — барственность слетала, и стал виден мелкий уголовник — твой номер шесть, и делай что говорят.
— Ты, подстилка итальянская! Слушай внимательно. Я под Нориком хожу, и всех вас от говна не отличаю. Так что или делай как я сказал, или можешь затолкать свою резаную бумагу себе в задницу, я поехал.
— Стой! — я и вправду открыл дверь Мерседеса — я тебе позвоню. Но все нужно сделать сегодня. Мы сюда слишком долго добирались.
— Меня твои сложности не гребут. Найди приличную гостиницу, где не пишет и не снимает каждый фикус, и звони. И учти, я человек занятой, в офисе буду до шести. Не успеешь, звони завтра. А то и вовсе не звони. Влетим мы с таким как ты.
Глава 32
Утром, когда я, покряхтывая и поскуливая, уселся завтракать, Маша, самым светским тоном отвлеклась от газеты: