Без жалости
Шрифт:
— Когда полицейские смогут сюда приехать?
— Они появятся у вас с ордерами, как только будут в состоянии подъехать к вашему дому. Как там Эми? С ней все нормально?
— У нее все отлично.
— Позови ее к телефону. Я хочу с ней поговорить.
Я положила трубку рядом с аппаратом, торопливо поднялась по лестнице на второй этаж и, пройдя по коридору, толкнула дверь в комнату дочери.
Эми полулежала на кровати, подогнув под себя ноги, и, укрывшись стеганым одеялом, что-то читала. Застать Эми в таком спокойном, расслабленном состоянии было почти немыслимо — особенно с
Потом мой взгляд упал на исписанный сверху донизу мелким почерком лист гербовой бумаги, который она держала в руках и прилежно изучала.
На первой строчке документа большими готическими буквами было напечатано: «Последняя воля и завещание», а ниже, на второй строчке, синими чернилами от руки аккуратно выведено: «Эдварда Мерси».
Глава 4
«Нет, — подумала я, — этого просто не может быть. Мне показалось».
— Ты где это нашла? — спросила я, кивком головы указывая на гербовый лист.
Эми моментально сложила бумагу и сунула ее под одеяло.
— Господи, мама, когда ты научишься стучаться в дверь, прежде чем войти?
Снизу послышался громкий голос бабушки:
— Эми! Бретт! Ужин готов, идите к столу.
— Не могла бы ты выйти на минутку? — сказала мне Эми. — Мне нужно переодеться.
В комнату Эми заглянул Райан.
— Бретт! Эми! Вы идете или нет?
Больше всего на свете мне хотелось сейчас сорвать с дочери одеяло и вырвать у нее из рук документ, который она только что спрятала. Но я стояла, словно окаменев, пытаясь осознать, какие последствия сулит всем нам эта находка. Главное, мне не давал покоя вопрос: где дочь могла раздобыть завещание? В голове у меня роились мысли одна ужаснее другой, и я чувствовала, что не способна ни к каким решительным действиям. Кроме того, мне не хотелось, чтобы Райан видел то, что видела я.
— Тебя отец к телефону зовет, — сказала я Эми. — Хочет с тобой поговорить.
Вслед за Райаном я вышла из комнаты. Пока мы шли по коридору, грудь мою теснили страх и беспокойство за Эми. Как ей удалось завладеть завещанием Эдварда? Неужели она обыскала труп и нашла документ? Я вспомнила, что она выразила недвусмысленное желание пойти и взглянуть на тело, после того как я сообщила домашним о своей ужасной находке. Существовала возможность, правда, весьма, на мой взгляд, призрачная, что она оседлала Каледонию, незаметно съехала со двора и добралась до трупа раньше, чем полицейские и судмедэксперты, которые шли пешком.
Или, быть может, она нашла завещание в другом месте — к примеру, на конюшне? Или в комнате у Райана? Неужели она украла документ у своего любимого дяди?
Мысли об этом повергали меня в шок, но отмахнуться от того факта, что я видела завещание отца в руках Эми, было невозможно. Прежде всего надо было отобрать его у нее и спрятать в надежном месте. Следовало также серьезно поговорить с дочерью и не откладывать дело в долгий ящик.
На лестничной площадке Райан обернулся и посмотрел на меня.
—
— Я иду, — сказала я. — Просто задумалась немного.
Я боялась того, что будет, и готова была отложить любые действия на неопределенное время. В этом смысле ужин был как нельзя более кстати.
«После ужина, — пообещала я себе, — я выцарапаю у Эми завещание».
Мне, однако, не хотелось, чтобы Райан заподозрил меня в том, что я что-то замышляю, поэтому я прибавила шагу.
Винсент стоял у окна гостиной и смотрел на грандиозный снежный буран во дворе.
— Пурга затянется надолго, успеете еще насмотреться, — сказал ему Райан. — Пойдемте лучше ужинать.
Винсент подчинился и проследовал за нами на кухню, где Райан резал омлет и раскладывал его по тарелкам. Бабушка намазывала маслом тосты. Увидев Винсента, она фыркнула и постаралась сесть так, чтобы оказаться от него подальше. Наблюдая за всей этой суетой, я прислушивалась к голосу Эми, которая в холле разговаривала с отцом по телефону. Голос ее был исполнен дружелюбия и теплоты, и пару раз, отвечая на какую-то реплику Дэна, она громко смеялась. Можно было подумать, она нарочно пыталась дать мне понять, насколько они с отцом близки. Я не слышала ее смеха вот уже несколько недель, и теперь он показался мне насквозь фальшивым.
Тыча вилкой в омлет и пережевывая пищу, я с рассеянным видом поглядывала на своих домочадцев. Бабушка сидела за столом с прямой, как доска, спиной и ела с необыкновенно серьезным видом. Единственное, что вырывалось из ее уст, — «пожалуйста» и «большое спасибо». Райан, казалось, сосредоточил все свое внимание на омлете. С Винсентом он не разговаривал и старался на него не смотреть.
Наконец на кухню пришла Эми и заняла свое место за столом.
— Папа сказал, что катание с гор открывается в следующий четверг. Предлагает покататься с ним на лыжах в уик-энд.
— Везет тебе, — сказал Райан.
Этот разговор о лыжах, так же как и смех Эми, показался мне нарочито легкомысленным и насквозь театральным. А как же труп, полиция и расследование? Тут я вспомнила, что мне надо сообщить бабушке о том, что Эми в понедельник в школу не пойдет, и настроение у меня ухудшилось еще больше.
— Ты слышал новый диск группы «Пирог дьявола»? — спросила Эми у Райана.
Лицо брата прояснилось.
— Весь диск — нет. Так, пару композиций по радио. Они прямо-таки напитаны энергетикой. А их лидер — просто сгусток энергии.
Я оторвалась от тарелки.
— Неужели есть такой певец, который вот так, запросто именует себя дьяволом? — спросила я.
Эми закатила глаза.
— Ты ничего не понимаешь в группах, мама. Это название коллектива, а не имя лидера. Кроме того, лидер у них не он, а она.
Винсент кашлянул, привлекая к себе внимание. Определенно, он собирался что-то сказать. Трагические события дня наложили на его лицо свой отпечаток, и я никак не могла понять, почему не испытываю к нему никакого сочувствия. В конце концов, он понес утрату — возможно, большую, чем все мы. Я честно спросила себя об этом, но с ответом не задержалась. «Это все потому, что я ему не доверяю», — сказала я себе.