Без жалости
Шрифт:
— Я говорю о закладной, Райан. Вы собираетесь платить по ней? Ведь ваш кредит в банке аннулирован, не так ли? Так что банк вам не поможет. Кстати, ваша бабушка в курсе? А Бретт? Она знает об этом?
У меня по спине пробежал холодок, и я еще сильнее прижала диск стетоскопа к стене, как будто от того, насколько сильно он прижат, зависело, что сию минуту должен был сказать брат. Я никак не могла взять в толк, о какой закладной толкует Винсент. Ферма была записана на бабушкино имя, и я не сомневалась, что она никогда бы не дала согласия заложить ее. Бабушка намеревалась
— Как вы узнали о закладной? — спросил Райан.
— А вы как думаете? Разумеется, мне сказал об этом Эдвард. Он сильно в вас разочаровался, Райан. До сих пор не понимаю, почему он решил оставить все вам.
— Не стряхивайте пепел на пол, — сказал Райан, решив сменить тему.
— Тогда давайте отыщем пепельницу, — сказал Винсент. Я услышала скрип дверцы стенного шкафа. — Бог мой! Что это за вещи?
— Да так. Всякое барахло. То, чем пользоваться уже нельзя, а выбросить жалко. Старые скатерти, вышитые салфетки, прабабушкино столовое серебро.
Послышался звук, источник которого я не смогла определить. Потом что-то звякнуло.
— А эта штука как здесь оказалась? — спросил Винсент.
— Я не знаю, — ответил Райан.
— Оно заряжено?
Я услышала звук, который не спутала бы ни с каким другим: это был едва слышный металлический скрежет, с каким разламывается пополам ружье, когда кто-нибудь хочет заглянуть в его казенную часть.
— Как видите, оно не заряжено. Я отнесу его вниз и запру в оружейном шкафу. Представления не имею, как оно здесь оказалось, — сказал Райан.
— Вам не кажется, что полицейским было бы любопытно на него взглянуть? — ледяным голосом поинтересовался Винсент.
— Разумеется, — сказал Райан. — Если оно имеет отношение к смерти Эдварда, они об этом узнают. Как только погода улучшится, полиция приедет сюда и заберет на проверку все наши ружья.
Я услышала скрип, что означало — дверцу шкафа закрыли. Потом заговорил Райан:
— Вам что-нибудь еще, кроме пепельницы, нужно?
— Нет. Но разговор не закончен. Мы еще с вами договорим, — произнес на прощание Винсент.
Дверь открылась, а потом закрылась.
Я мигом выскочила из кладовки, тихонько повернула дверную ручку и выглянула сквозь образовавшуюся щелочку в коридор.
Райан шел по коридору с двустволкой под мышкой. Ее стволы были завернуты в старую рубашку. Неожиданно он прислонился к стене и замер, переводя дух. Лицо у него было белое как бумага, а глаза закрыты. Все это происходило на расстоянии нескольких дюймов от моей двери.
Рубашка, которой были прикрыты стволы, соскользнула по гладкому металлу и упала на пол. Райан сразу же ожил и нагнулся, чтобы ее поднять. Когда он взял ее в руки, к своему ужасу, я заметила на ней темные пятна, которые походили на запекшуюся кровь.
Райан некоторое время внимательно их разглядывал. Можно было подумать, он надеялся на то, что от его взгляда
«На самом деле, — подумала я, — это может быть кровь цыпленка, лошади, собаки в период течки — да кого угодно».
Я убеждала себя в этом, боясь сделать другой, куда более страшный, вывод.
Между тем Райан сунул палец в канал ствола и понюхал темное кольцо, которое появилось у него на суставе пальца. После этого, покачав головой, он с обреченным видом повесил ружье на плечо и побрел по коридору к лестнице.
Я выскользнула из комнаты и, стараясь держаться от Райана подальше, неслышно последовала за ним. Спустившись по лестнице, брат вошел в гостиную и остановился перед застекленным оружейным шкафом. Я была рада, что в гостиной никого нет. Бабушка и Эми разошлись по своим комнатам и сидели там безвылазно — по той, возможно, причине, что никто из них не желал больше видеть Винсента.
Стоя в тени у лестницы, я наблюдала за тем, как Райан снял со стены мой «ремингтон», а потом, открыв шкаф, стал доставать одно за другим ружья: помповый двенадцатизарядный «браунинг», «винчестер», английский револьвер «энфилд», двенадцатизарядный «итака дирслейер» и двустволку «паркер» с резным ореховым ложем. Всю эту груду оружия Райан отнес на кухню и с грохотом свалил на стол.
Прислонившись у дверного проема гостиной, я наблюдала за дальнейшими действиями брата.
Он открыл заслонку, подбросил в печь поленцев и некоторое время орудовал кочергой, стараясь, чтобы пламя поскорее разгорелось. Когда поленья вспыхнули, он швырнул в печь рубашку с коричневыми пятнами.
Должно быть, я в этот момент довольно громко ахнула, поскольку Райан мгновенно обернулся и сразу же заметил меня.
— Бог мой, Бретт! Ты меня напугала. Но что, скажи на милость, ты здесь делаешь? Я думал, ты уже легла.
Я прошла на кухню.
— Ты-то что здесь делаешь? — спросила я.
Райан глянул на ружья на столе, потом снова перевел взгляд на меня.
— Ну а ты как думаешь?
Я знала, что Райан терпеть не мог чистить оружие. Если уж он решил этим заняться, это означало, что он всерьез готовится защищать себя от обвинений. Кого же еще, если не себя?
— На мой взгляд, это похоже на попытку уничтожить улики. Так именно Фарнсуорт и подумает.
— А может быть, он подумает, что мы просто держим оружие в должном порядке?
Я молча наблюдала за тем, как Райан, достав жестянку машинного масла и тряпки, разложил все это на столе и уселся перед грудой тускло отблескивавших воронеными стволами ружей. Вынув шомпол, он первым делом стал прочищать стволы ружья, найденного в шкафу в комнате Винсента.
Образ преступника, пытающегося скрыть улики, совершенно не вязался в моем сознании с привычным, давно сформировавшимся у меня образом Райана. Где, спрашивается, его белые ухоженные руки? Теперь его пальцы были испачканы машинным маслом, сам запах которого был ему раньше неприятен. Что в самом деле произошло с человеком, которого я всегда считала своим союзником, защитником и самым близким другом?