Бездельник
Шрифт:
Вхожу в офис управляющей компании. Щурясь, изучаю окошки и выбираю нужную мне очередь. Среди посетителей традиционно преобладают пенсионеры, и те, кто суетится, почти исчерпав отведенное на обед время,. Такие, как я составляют лишь незначительную часть сборища. Стоит тебе присоединиться к одной из колонн, тут же найдутся желающие занять место за тобой, дабы убить двух зайцев - торопятся, видите ли... Возможно, так оно и есть, но в большинстве случаев, это лишь изворотливые нетерпеливые хамы, и самое прекрасное их оправдание: "я просто не могу стоять в очереди!"
Каждый раз встречаются такие, как, например - вот эта большая мелированная женщина в стрекозьих темных очках: невозмутимо вклинивается передо мной, сразу же обратившись к кассиру, а я ругаться не умею и вообще не хочу лишний раз вступать в контакт, да и подобная ушлость обезоруживает... Стоящие позади меня, должно быть, думают: "во-о! тюфяк!" - и молчат дальше...
Но одна отчаянная девушка все-таки находит в себе силы столкнуться с непознаваемым и уверенно спрашивает у тетки:
– Прошу прощения, вы не видите, что здесь очередь?
На это вклинившийся противник, чудовищно недоумевая, выпучивает глаза - так, что их видно даже из-за очков, и выдает:
– У меня ребенок вообще-то!
Что тут скажешь?
Когда дама отчаливает, окно закрывается на обед. Дружно, как семья, мы перемещаемся к соседнему. Стоять в очередях - искусство...
Из-за духоты, врывающегося сквозь стёкла солнца и набирающей обороты злости я уже весь мокрый. Как и квитанции в моих руках. И вот через одного - мой черед.
Последнее препятствие в виде плешивого потеющего мужика подходит к окошку:
– ...и переотправьте его мне, и уведомление выдайте...
– Это ваше письмо?
Мужик в течение секунды взвешивает варианты и просчитывает все ходы из возможных, но осознание степени ошибочности сказанного приходит слишком поздно - в это время он уже говорит:
– Ну, примерно...
– и чуть мнется, пытаясь непринужденно улыбаться.
После некоторого молчания, словно устав размышлять, оператор отрезает:
– Мы так не делаем.
И тут - понеслось:
– ЧТО ЗНАЧИТ, НЕ ДЕЛАЕТЕ?!! МНЕ ОЧЕНЬ НАДО!!!
– НЕ КРИЧИТЕ, МУЖЧИНА!
– ЭТО ВЫ НЕ КРИЧИТЕ!!! ЗОВИТЕ НАЧАЛЬНИКА!!!
– Я ВАС НЕ ПОНИМАЮ!
– ЭТО Я ВАС НЕ ПОНИМАЮ!!!
И так - долгие-долгие минуты. Строй соратников, стоящих позади меня, постепенно редеет - многие перебегают к другим... А я изо всех сил заставляю себя остаться и выждать. Частично - из принципа, но по большому счету - лишь потому, что знаю - стоит мне переметнуться, у мужика все разрешится, тем временем, как моя персона продолжит томиться в ожидании у соседнего окна.
Бушующий адресат (или адресант?) все орет на средней громкости, периодически оглядываясь в нашу сторону со смешанным выражением безумия и удивления. Он извиняется и умоляет... врывается, плачет, целует, просит... сыплет угрозами... В какое-то мгновение кажется, будто ты стоял так всегда, и нет никого роднее этого мужика и сопящей за спиной старушки...
Но вот она - победа, и победитель сам не верит своей удаче. Глупо улыбаясь и по привычке
В очередной раз вздрагиваю, удивившись, что при оплате за телефон в графе "плательщик" значится дед, будто он жив еще. Странная и жуткая штука.
Вот и я покидаю это здание, и на какое-то время послеполуденная жара способна освежить, но ненадолго. Ношусь туда-сюда от ларька к ларьку, собирая батарейки по одной. Покупаю у киргизов семеринку, гранат и апельсины. В мясной лавке беру грудок и яиц. И уже во дворе - оставшееся, в частности - печенье, которое кроме меня есть некому. Продавщицы интересуются бабушкиным здоровьем. Что им ответишь? Оказывается, одна из них уже давно отложила для бабули банку икры... Шлют приветы и так далее...
Затхлая прохлада подъезда. Третий этаж. Тамбур, где всегда пахнет луком. Две двери: металлическая и обитая дерматином деревянная, которую я специально не запер, уходя. Разбираю пакеты, меняю батарейки в тонометре. Сдачу кладу на столик. Ну, я побежал, бабуля?
***
"Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам,
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам - это не с чем сравнить..."
Уже миновал обед, но жара так и не спала. Бреду домой, где шарюсь теперь по книжным полкам, не зная за что взяться. Тишинский звон и треск рассохшегося паркета, пробуждаемый моими шагами - прекрасно аккомпанируют моим поискам. Иногда врываются соло из-за такта соседский телевизор или шум водопровода.
После долгих мучительных стенаний в шкафах - бросаю пару-тройку в рюкзак, туда же отправляются остатки моего диплома, случайно обнаруженные в закромах - их оборотная сторона ценнее... Такие дела.
Осматриваю взглядом комнату и ухожу. На улицу опускается тень, заставляя все то, что она в себя вбирает: нас, вас, тех, других, асфальт, бетон, металл, гудрон - все становиться рыжее, поначалу - едва заметно, а потом раз - и пожар! Будто мы вдруг оказались на листе бумаги, который вот-вот должен вспыхнуть.
Вновь чад остановки и две перейденные дороги, но только не занырнуть в дворовую прохладу, а шагнуть влево, согласно движению - дальше, покачивая рюкзаком и всматриваясь, вслушиваясь во все вокруг. В то, как постепенно разбирают остатки павильонов и ларьков; в то, как вкусно выглядит слово "пломбир" на вывеске, а за "разливное пиво" уже даже не цепляется глаз - так часто и повсюду это кричит, словно напоминая о слабости. Хотя нет, не кричит, а предлагает себя, мол, попробуй, тебе понравится - освежает...