Бездна. Спаситель
Шрифт:
Камень явно был очень старым – его покрывали глубокие потертости, сколы и жирные пятна.
Охотник достал свой большой нож из набедренных ножен.
– Не возражаете? – Анатолий показал, что собирается точить клинок. – Мне это помогает погрузиться в себя.
– Да, конечно, – понимающе закивали племянники.
Алексей хорошо понимал своего дядю. В его жизни тоже было несколько тяжелых событий, которые он вспоминал, когда колотил грушу.
Каждый раз, когда он ее колотил.
Из-за этого образовалось
Вспоминаешь – тянет колотить грушу.
Колотишь – в голове всплывают события.
Охотник положил локти на стол и стал аккуратно водить лезвием по старому камню.
Вверх, вниз.
Вверх, вниз.
Вверх, вниз.
Он делал это с неестественной аккуратностью, едва касаясь клинком точильного камня. Клинок чуть слышно шуршал, словно голубь, которому чешут за ушком. От камня отлетали маленькие красные искорки. Черный металл поблескивал в свете огня, как дорогой черный внедорожник, внушая трепет.
Наконец, Анатолий продолжил:
– Отец был одним из первых ликвидаторов. Первоклассный летчик. Его отправили в самое пекло. Умирать…
Племянники сидели тихо, внимая каждое слово (и то, что было между словами) до последней капли.
– Вертолеты пролетали над реактором на высоте двух сотен метров. Там было под восемь тысяч рентген… – сказал Анатолий, продолжая шкрябать клинком о камень.
– Отец совершал в сутки по двадцать вылетов.
На несколько долгих секунд повисла тишина. Ее нарушали потрескивание очага и сухой шелест трущегося об камень металла.
– Буквально через неделю отец погиб. Он умер по пути в московскую больницу. После похорон нам пришла посылка. Она была от отца. В ней был компьютер, который вы нашли на чердаке. Где отец его взял? Не знаю. В то время такой техники еще не было.
Анатолий прочистил горло.
– Однажды я включил его и оказался здесь. Ну и пошло-поехало. Я получал задания, и «Мир» чему-то учил меня. Я становился успешнее, смог сколотить состояние… А потом у меня диагностировали рак. Вместе с раком меня стал мучить один и тот же кошмар. Каждую ночь я сходил с ума…
Впервые в низком голосе крепкого мужчины послышался холодок. Такой холодок обычно обдает голые ноги, когда ты ночью открываешь холодильник.
Мимолетный шаловливый озноб залезает в кишки и остается там.
Навсегда.
– О чем он был? – спросил Алексей с несвойственной ему мягкостью.
Клинок стал вгрызаться в точильный камень гораздо глубже. Тихое неспешное шуршание сменилось агрессивным хрустом крошащегося от сильного нажима зерна.
– О конце. Наш мир превратился в сплошной атомный могильник. Моря переполнились мазутом. Вся зелень исчезла, словно ее никогда и не было. А люди… Люди резали друг друга. Резали своих друзей. Резали родных. Вокруг было безумие, страдания и война.
С каждым словом кожаная
Анатолий немного помолчал, делая глубокий вдох, который ему так и не удалось скрыть, не смотря на все усилия.
– И еще я видел его…
– Его? – едва слышно спросили племянники.
Кислотно-зеленые глаза Анатолия блеснули в свете огня. И было в этом что-то пугающее. Словно перед братьями сидел совершенно незнакомый человек.
Мясник, убийца, потрошитель.
Сейчас этот мясник набросится на них со своим огромным тесаком, изрежет их, выпустит им кишки, перережет им глотки. И будет смотреть, как его гости захлебываются кровью в предсмертной агонии, барахтаясь в собственных кишках.
Антон не понял, как такое пришло в его голову. Он испугался. Самого себя.
Нет, это был дядя Толя. Антон просто устал и уже начинал проваливаться в сон.
– Его, – повторил дядя.
Парни молчали, ожидая продолжения мысли. Но продолжения не было.
Тогда Антон шепотом спросил:
– Опиши его?
– Я не могу, – ответил Анатолий.
– Откуда он? – спросил Алексей.
– Из Бездны.
Племянники переглянулись.
Они не знали, что такое Бездна, но оба вновь ощутили перед собой черную воронку, от которой невозможно оторваться. Эта воронка, словно оживший ночной кошмар, вытягивает из тебя все соки. И ледяное отчаяние начинает пронизывать сознание, как плесень пронизывает кусок залежавшегося хлеба.
Анатолий продолжил:
– У него нет единого имени, нет пола. Это нечто невозможно описать. Он – это абсолютная тьма. Всегда голодная. Ненасытная.
Охотник немного помолчал, продолжая шкрябать ножом о точильный камень.
– В легендах здешних племен его называют Хастур.
Антон так внимательно слушал, что у него изо рта на ногу капнула слюна. Он вытер ногу и губу, стараясь сделать это незаметно.
Кажется, никто не заметил.
Дядя продолжил:
– В своем кошмаре я видел, как тень безумия продолжает расти над нашим миром. Тень апокалипсиса.
Теперь слюна капнула у Алексея. Он не обратил внимания.
– Когда его мысли, если можно так сказать, коснулись земного мира – произошла авария на ЧАЭС. Хастур все чаще думает о нашем доме. И в эти моменты там случаются наводнения, вспышки болезней, совсем недавно рванула Фукусима. Возможно, скоро начнется атомная война или мировое помешательство…
Анатолий немного помолчал, что-то обдумывая.
– Я пошел к Менталу. Рассказал ему о моем странном кошмаре. Он сказал, что я поступил правильно и поведал мне о Боге Бездны. С его слов, Хастур ищет лазейки, чтобы проникнуть в наш земной мир. Часто этими лазейками являются люди. Например, я…