Бездна
Шрифт:
— Нашему агентству удалось вычертить векторы тектонических изменений, происходивших во время серии землетрясений.
Нейф вздернул правую бровь. Он терпеть не мог признаваться в своем невежестве, и, заметив этот характерный признак, Николас Разиков поспешил перехватить инициативу.
— Начни с самого начала, — велел он Филдингу. Тот покорно склонил голову.
— Да, конечно… Простите, сэр. — Он облизнул губы. — Нам было известно с самого начала, что землетрясения в день солнечного затмения произошли вдоль края тихоокеанской тектонической плиты. —
— Если позволите, — снова вмешался Разиков, — я попытаюсь объяснить более доступно. Вам наверняка известно, господин президент, что поверхность Земли представляет собой твердую скорлупу, внутри которой находится расплавленное ядро. Если быть более точным, эта скорлупа — треснута, как у переваренного яйца, упавшего на стол. Каждый кусочек скорлупы, или тектоническая плита, плавает на поверхности этого ядра и находится в постоянном движении. Все эти кусочки трутся друг о друга. Некоторые тонут, и в этих местах появляются впадины, другие поднимаются, образуя горы. Именно там, где происходит это трение, наблюдается повышенная сейсмическая активность.
— Все это мне известно, — раздраженно заявил Нейф. Разиков указал на карту.
— Под дном Тихого океана находится большая тектоническая плита, — продолжил он. — Землетрясения и извержения вулканов восемь дней назад произошли вдоль границ, или, как это еще называют, на пересечении сбросовой плоскости этой плиты. — Директор ЦРУ указал на несколько островов в центре карты. — Остальные разрушения вдоль прибрежной полосы и на других островах были вызваны приливными волнами, возникшими в результате подводных извержений.
Нейфу надоело изображать интерес.
— Ладно, я понял. Но с какой стати на ночь глядя вы решили пичкать меня этими геологическими премудростями?
— Джеб, почему бы с этого места не продолжить тебе? — проговорил директор ЦРУ.
Филдинг кивнул.
— На протяжении последней недели мы пытались определить, что активизировало одновременно так много точек вдоль края тихоокеанской плиты, что стало причиной этой цепной реакции.
— И? — нетерпеливо спросил Нейф.
Филдинг указал на каждый из концентрических кругов на карте, начав с внешнего.
— Триангуляция, проведенная на основании данных, полученных от сотен геологических станций, позволила нам проследить, в каком направлении изменяется интенсивность колебаний, и, таким образом, совершенно точно вычислить эпицентр этой серии землетрясений.
— Вы хотите сказать, что все эти землетрясения произошли в результате какого-то одного события, произошедшего где-то в другом месте?
— Именно так. Гармонические колебания — вот как это называется. На плиту воздействует некая сила, в результате чего по всей ее поверхности распространяются волны.
— Как от камушка, брошенного в воду, — пояснил Разиков. — От того места, куда он упал, расходятся волны и достигают берегов.
Нейф снова вздернул бровь.
— Мы знаем,
— Нет, — ответил Филдинг, — но мы знаем, куда он упал. — Глава Агентства по чрезвычайным ситуациям продолжил водить пальцем по концентрическим кругам на карте до тех пор, пока не достиг последнего — самого маленького кружка, обведенного красным. — Вот сюда.
Подавшись вперед, Нейф принялся разглядывать карту. Там, куда показывал палец Филдинга, не было ничего, кроме океана.
— И что все это значит? — спросил он. На вопрос Нейфа ответил Разиков:
— Этот кружок обозначает место падения борта номер один.
Нейф вздрогнул от неожиданности.
— Вы утверждаете, что все эти катаклизмы вызвало падение в океан борта номер один? Что самолет Бишопа стал тем самым «камушком», о котором вы только что говорили?
— Нет, конечно же нет! — воздел руки Филдинг. — Землетрясения начались за несколько часов до этого. Вспомните, ведь именно землетрясение на Гуаме стало причиной эвакуации президента. Да и в любом случае падение самолета не могло бы вызвать эффект гармонических колебаний, распространившихся по всей тихоокеанской плите. Для этого необходима сила, эквивалентная взрыву в триллион мегатонн.
Нейф откинулся на спинку дивана.
— По-вашему выходит, что нечто подобное произошло здесь?
Филдинг медленно кивнул головой. Молчание нарушил Разиков:
— Джеб, вы можете идти. Завтра продолжим разговор. Филдинг потянулся за картой.
— Оставьте ее, — велел директор ЦРУ.
Мужчина неохотно опустил руку, собрал остальные бумаги и встал.
— Благодарю вас, господин президент.
Нейф отпустил его царственным взмахом руки.
Когда Филдинг направился к двери, Разиков окликнул его:
— Кстати, Джеб, я буду вам весьма обязан за молчание. Пусть все, о чем мы здесь говорили, пока останется между нами.
— Разумеется, сэр.
Когда за главой АЧС закрылась дверь, Нейф спросил:
— И что вы обо всем этом думаете, Ник? Разиков ткнул пальцем в сторону карты.
— Я думаю, это открытие может стать самой важной находкой века. Там что-то произошло. Что-то, что связано с гибелью президентского самолета. — Директор ЦРУ посмотрел Нейфу прямо в глаза. — Вот почему я хотел, чтобы вы узнали об этом именно сегодня. Потому что завтра, после того, как мы окончательно возложим вину за случившееся на китайцев, менять планы будет поздно. Нейф отрицательно помотал головой.
— Я не намерен менять планы. Игра зашла слишком далеко. — Он угрюмо воззрился на концентрические круги. — Все это… только наука. Мы же занимаемся политикой.
— Согласен, — проговорил Разиков. — Решать — вам, поскольку на вас лежит вся ответственность. Я всего лишь хотел проинформировать вас.
Эти слова заставили Нейфа почувствовать гордость за самого себя.
— Хорошо, — сказал он. — Но, Ник, можем ли мы каким-нибудь образом скрыть эту информацию?
— Джеб — мой человек. Он не станет болтать.