Бездушный
Шрифт:
Сарай я проигнорировал. Навряд ли там кто-то живёт. Скорее всего, это просто хранилище полезных в хозяйстве вещей.
Дальний дом выглядел богаче и больше. Если там кто-то живёт, то, видимо, сам начлаг, а его мы уже прикончили. Оставалось проверить два ближних, внешне почти одинаковых, только на одном крыльцо слева, а на втором справа. Между домами располагался загон для собак.
Четыре лохматых зверюги (такие же как и те, что остались сидеть возле убитого мной дежурного мага), высунув языки, смотрели на меня сквозь прутья решётки, явно сбитые с толку, во-первых, моей «невидимостью», а во-вторых,
Немного подумав, сначала решил зайти в правый дом. На входе в него обнаружилась такая же магическая защита, что и на калитке в спецзону. Преодолел её точно так же, хмыкнув при этом, почти как вор Милославский перед квартирой Шпака (Тоже мне! Дом образцовой культуры быта, а на нормальный замок поскупились)...
Честно сказать, я надеялся застать внутри обоих «отдыхающих магов», но нашёлся там только один. В принципе, не беда, просто время придётся потратить чуть больше.
Намаявшийся за смену маг-откупщик дрых, как говорится, без задних ног — не услышал даже предательски скрипнувшую под моей ногой половицу. Короче, сам виноват. Расслабился от хорошей жизни на зоне, а зря. Спать, когда рядом каторжники, надо чутко.
А с другой стороны, может, оно и к лучшему: помер культурно, спокойно, во сне. И киллеру лишних хлопот не доставил. Потребовалось только пасть чуваку ладонью зажать и — «чик бритвой по горлу». Кровищи, правда, при этом способе дофига, зато без мучений...
С левым домом и вторым отдыхающим я разобрался так же как с первым, по-быстрому. Уже выходя, догадался: маги живут здесь парами. Двое боевиков, двое погонщиков... Неужто, блин, содомиты?.. Да нет, навряд ли. За пять с лишним месяцев пребывания в этом мире ни разу с таким не сталкивался. Видимо, эта зараза только в технологическом обществе возникает, когда у подверженных внушению идиотов, благодаря прогрессу, время свободное появляется.
А в большом доме, наверное, кроме начлага ещё и целитель живёт. Ну а чего? Геморрой, например, у кума вдруг обострится, а лепила под боком: пиявку какую-нибудь прилепит или клизму поставит. Удобно...
Когда я выбрался из спецзоны, то на мгновение снял с себя шапку-невидимку и показал напарнику большой палец: мол, всё в порядке, можем идти на площадь. Минус четыре мага, из которых один 4-го уровня — это, скажу вам, не хрен собачий. Пакостей двум диверсантам могут доставить столько, что, как говорил в своё время «гарант», замучаемся потом пыль глотать...
Ёкнуло ли у меня хоть что-нибудь после убийства этих двоих? Не знаю. Если и ёкнуло, то так глубоко, что не разглядишь. Какой-то особенной разницы между здешними магами и эсэсовцами из концлагеря я не увидел...
— А сейчас на площадь, где построение, — скомандовал «вор» охраннику. — И смотри у меня! Дёрнешься — сдохнешь...
На площади мы появились спустя полминуты.
Один отряд каторжан уже строился в колонну по двое, чтобы двинуться на работы. Второй, под охраной четверых стражников, стоял в три шеренги около кухни и кузницы. Два бригадира внимали что-то говорящему им магу. В последнем я опознал Ридиса, целителя 3-го уровня, того самого, что ставил мне клеймо
Ещё один маг, служитель 2-го уровня, неспешно прохаживался вдоль формирующейся на выход колонны. Двое конвойных, вооружённые короткими копьями, пересчитывали встающих в строй каторжников.
Сопровождаемый Дуршем Аршаф направился прямо к ним. Я двинулся в сторону Ридия.
На моего напарника внимания поначалу не обратили. Ну, типа, идёт караульный начальник, а с ним какой-то чувак... Хм, а собственно кто этот крендель? И почему он не в форме, как остальные?..
Вовремя ответить на эти вопросы и сообразить, что что-то не так, Аршаф нашим противникам не позволил. Призрачное лезвие мелькнуло в его руках быстрым росчерком, и разрубленный пополам маг шлёпнулся наземь, извергая фонтаны крови.
— Всем стоять ровно! Не дёргаться! — рявкнул Аршаф опешившим от такой жути конвойным. — Оружие наземь!
Копья полетели на землю.
— На колени!
Охранники брякнулись на колени. Следом, не дожидаясь команды, то же самое сделали и заключённые... Логично, если подумать. Кто знает, что это за тип с магическим лезвием. Может быть, у него просто башню снесло. Начнёшь кочевряжиться — порешит и имя не спросит...
Внезапность пополам с наглостью, на которые мы рассчитывали, сработали на все сто. На то, что происходит на другой стороне площади, маг-целитель смотрел, раскрыв рот. Чтобы прийти в себя, ему понадобилось секунд десять.
Многовато, однако. И поздновато.
Потому что когда его челюсть вернулась на место, а в правой руке появился, наконец, огненный шарик, я был уже рядом.
— Здорово, лепила! Давно не виделись, — поприветствовал я целителя, сняв шапку и натянув на физиономию самую дружелюбную, какую только возможно, улыбку.
— Ты?! — вылупился на меня Ридий.
— Я, — «смущённо» развёл я руками.
Пущенный в меня файербол растворился в воздухе в считанных сантиметрах от цели.
— Дядя, ты дурак? — поинтересовался я с укоризной и в ту же секунду метнул заклятье обратно, только уже переработанное. Точно такое же, каким обездвижил Тура в нашу первую встречу.
Помощник начлага осел мешком на песок.
Я удовлетворённо кивнул и развернулся к впавшим в ступор охранникам:
— Ещё герои имеются?
Героев, как и предполагал, не нашлось. Стражники один за другим сложили оружие и бочком-бочком отошли к кузне. Луков и арбалетов у них, хвала небесам, не оказалось. А не то нам пришлось бы действовать по-другому, более жёстко и даже жестоко.
— Займёшься? — спросил я у подошедшего «вора», указав на ничего не понимающих каторжников.
— Займусь, — кивнул тот...
Пока Аршаф занимался зэками и охранниками, я занимался Ридием.
Неподвижность с него, ясен пень, не снимал (пленного мага лучше держать в «строгости»), а вот способность отвечать на вопросы вернул. Для это пришлось на мгновение приложить к его рту пластинку «исцели себя сам» и тут же убрать её (чтобы «исцеление» коснулось только того, что нужно).
— Ты... и вправду... иммунный, — кое-как выдал целитель, прокашлявшись.
— А ты, получается, сомневался? — позволил я себе короткий смешок.