Бежала по полю девчонка
Шрифт:
Постаралась и моя мама выделить эту особую дату – 1 сентября. Она сшила мне школьное платье и белый фартучек, купила где-то в городе узкие розовые ленточки для кос. До этого я вплетала в косы, как многие девчонки, цветные тряпочки за неимением городских лент.
Ах, эта мама-мастерица! Каких усилий ей стоило, чтобы обшивать и одевать всю нашу семью! И когда только она научилась так ловко шить, вышивать, рукодельничать? Ведь с 14 лет работала. И всегда я вспоминаю мою маму, сидящей за шитьём, если она была не на работе. Наверное, она испытывала удовлетворение, приодев меня в обнову. Только я-то вот не ценила этих её усилий. Я вовсе не была кручёной-верчёной
Вот и тогда праздничное настроение от первого школьного дня было испорчено неприятностью. Возвращаясь из школы домой, перед самым нашим домом я споткнулась и упала в грязную лужу, испачкав мой чудесный белый фартучек. Жалко фартучек, и мама заругает! Я громко заревела и не решалась ступить во двор. Ох, попадёт ведь мне! Однако на сей раз я не была наказана. Мамы не было дома. А бабушка, выглянув в окно на улицу и узнав причину моего рёва, беззлобно крикнула:
– Ну иди домой! Счас застираем. Делов-то!
Вороша мою память, я сейчас удивляюсь тому, что на всю мою долгую жизнь сохранила в памяти такую ерунду, приключившуюся со мной. А первое сентября 1947 года и первый школьный урок не запомнила совсем.
Современные дети даже представить не могут, в каких условиях мы учились. Но в городах в то далёкое время хоть школы были похожи на школы.
Я расскажу про деревенскую школу.
Это была обычная бревенчатая изба, в которой, как говорили, раньше жила раскулаченная и высланная семья, с одной комнатой-классом и небольшими сенями. Вместо раздевалки в сенях гвозди, вбитые в стену, на которые мы вешали свои пальтишки.
На урок нас созывал звон колокольчика – такого, какой подвешивали на шею лошади, когда она паслась на лугу. Назывался колокольчик «бо'талом». Заканчивался урок по словам учительницы: «Урок окончен. Перемена». И не обязательно 45 минут урок длился. Часов у учительницы не было. Сделали определённые задания по предмету – идите, гуляйте. Я видела у моей мамы тетрадки, в которых она довольно подробно записывала конспект урока. Тема урока, кого спросить, новый материал и т. д. Ведь она тоже какое-то время работала учительницей младших классов.
Классная комната отапливалась печью-«голландкой». Я не помню, чтобы нам во время занятий было холодно. Значит, печку топили исправно. Да и то сказать, на Урале дрова не проблема, жили мы в лесном краю.
Школьные парты, сколоченные из толстых досок и выкрашенные чёрной краской, были тяжёлыми – с места не сдвинуть, но вполне удобными, с наклонной поверхностью для письма, с выдолбленной ямкой для чернильницы и желобками для ручек.
В качестве чернильницы служил обычный стеклянный пузырёк с самодельной пробкой, который можно было ненароком опрокинуть и испачкать тетрадку и себя чернилами. Но у кого-то были и так называемые чернильницы-непроливайки – тоже из стекла, при этом верх этого сосудика представлял конус, вдающийся внутрь чернильницы, что и препятствовало
Помнится, что чернил мы никогда не покупали. Они были приготовлены самой учительницей из фиолетового или синего красителя, растворённого в воде, и хранились у неё в шкафчике в обычной бутылке. Когда у кого-то из школьников заканчивались чернила, учительница сама наливала их по пузырькам и непроливашкам.
Кстати сказать, не всегда у нас были тетрадки – они были дефицитны в ту пору. Частенько учительница сшивала разрозненные листочки, оставшиеся не записанными в прежних чьих-то тетрадках. В некоторых случаях ей приходилось дополнительно разлиновывать тетради в линейку наклонными линиями в соответствии с правилами наклонного письма.
И к каждой тетрадке полагался листочек промокательной бумаги для подсушивания написанных букв. Написал страницу – прежде чем перевернуть лист, аккуратно промокни её, а то размажется вся твоя писанина.
Но вначале почти полгода мы писали простым карандашом. Затем, привыкнув держать пишущее устройство в руках, брали для письма деревянную ручку со стальным пёрышком. И тут надо было следить, чтобы при обмакивании пера в чернильницу, на нём не набиралось слишком много чернил (для этого надо было лишнюю жидкость стряхивать с пера обратно в чернильницу), а то при письме сорвётся досадная клякса прямо на тетрадный лист и испортит твою работу. Какое уж тогда «чистописание»!
При таком непростом процессе письма, пожалуй, самым зловредным и трудоёмким школьным предметом было именно «чистописание». Так и называлось. Никаких прописей не было. Учительница, самолично разлиновав наклонными линейками наши тетради и написав в качестве образца элементы букв – палочки, кружочки, крючочки, задавала нам в классе и на дом воспроизвести то же самое по две-три строчки. И это было так трудно! Карандаш не слушался в руках, грифель часто ломался. Освоив палочки, кружочки, крючочки, переходили к написанию букв – прописных и заглавных. Опять ух как трудно выписывать их! Не справился с заданием, криво написал, пиши ещё несколько строчек. Нудное занятие, что и говорить.
Не хватало на каждого и учебников. Я, например, не помню, чтобы у меня дома были собственные учебники. Их учительница выдавала по очереди: в один день одному ученику, в другой – следующему. Всю учебную работу выполняли обычно в классе, а на дом учительница в каждой тетрадке собственноручно записывала задания: прописи и примеры по арифметике.
Поскольку я читала уже бегло, букварь мне домой не давали. Писать я тоже научилась довольно сносно. Учительница отмечала мои тетрадки красной ленточкой. Это означало, что в моих тетрадках полный порядок – одни пятёрки.
На первых уроках арифметики требовалось такое простейшее учебное пособие, как счётные палочки. Их выстругивал дома кто-то из старших. А можно было самим просто наломать их из тонких прутьев, надёрганных из банного веника. Но хотелось, чтобы палочки были красивыми, одинаковыми. Моя мама сшила для них красивый мешочек с завязками. Вообще к школе я готовилась старательно, ничего не забывая, что велела сделать дома учительница.
С письменными заданиями по арифметике я справлялась успешно. Но помню, очень не любила устный счёт на уроках, особенно вычитание. Случалось, путалась в ответах. Что касается знания таблицы умножения во втором и третьем классах, то вызубривала её – аж от зубов отскакивало. Зубрилка я была с первых дней моей учёбы.