Безликое Воинство
Шрифт:
— «Судьбоносном обряде»?.. — профессор Хиги, похоже, был не в восторге от такой формулировки. — Я предпочёл бы называть это наглядным опытом… Да и «жертвенная дева» не самый подходящий термин. Впрочем, всё это не принципиально. Вы абсолютно правы, драгоценный мой друг, ваша Виланка восхитительна. Где же вам удалось добыть такое сокровище? Если не ошибаюсь, вы больше не поддерживаете контактов с поверхностью Геи, точнее, с обитающими там людьми?
— Поверьте, мне не пришлось выполнять при той добыче сколь-нибудь замысловатых упражнений, — с притворной скромностью отмахнулся Рамбун. — Поскольку сама мать воззвала ко мне в слёзной мольбе, прося забрать у неё единственную дочь. Причиной же тому как раз и оказался горестный недуг Виланки, перед которым явили бессилие местные эскулапы, что смогли лишь продлить скудный счёт оставшихся деве дней и облегчить в малой мере её страдания, но не исцелить… — Тут карап сделал небольшую паузу, потянулся было опять к бокалу, но передумал. — И данное обстоятельство, вынужден вам сознаться, благороднейший профессор, принудило меня в итоге к неблаговидному поступку, в каковом я со своей
— Простите, друг мой, но я не вижу в ваших действиях ничего предосудительного, — усомнился Бор Хиги. — Если я верно понял, девочка страдала и была обречена на скорую смерть, если бы не ваше вмешательство. Так что ваш поступок ни в коей мере не достоин порицания.
— Так воистину же, в том моём вмешательстве как раз и заключено означенное лицемерие! — горячо возразил эорианину карап, хлопнув огромной ладонью по своему широкому колену. После этого он всё же взял со стола бокал и сделал большой глоток. — Но позвольте уж теперь разъяснить обстоятельства такового печального эпизода в примечательных подробностях, — сказал он, втирая ладонью в бороду упавшие туда капли. — Вот вы сказали, глубокоуважаемый профессор, что мы не сношаемся более с поверхностными этносами. Но так бывало не всегда. С будущей матерью Виланки, которую мы звали Гойтея, стройной, как Артемис, с волосами, подобными струящемуся эбену, обликом же столь прелестной, как… В общем, мы были уже с нею знакомы, ведь когда-то бесподобная Гойтея сопровождала меня и моих соратников в наших изысканиях в землях славных хетхов. Хетхи суть мужи, уважающие мудрость и понимающие ценность знаний, они-то как раз и стали последними в ряду поверхностных народов, принимавших нас благосклонно. Хетхи сделали самые большие для своей эпохи книжные собрания, в которые любезно пригласили нашу делегацию для осуществления тех благополезных изысканий, и мы провели тогда без малого год, переезжая из одной библиотеки в другую, и везде нас неизменно сопровождала Гойтея, взявшая на себя тяготы о нашем попечении.
Высказав это, карап прервался и сделал ещё несколько глотков из своего бокала, жадных и поспешных, будто колдуна обуял вдруг приступ сильной жажды. Вино протекло с краёв его губ, осев каплями на промасленных косичках бороды.
— А встреть я дивную Гойтею в Симбхале во времена моей безудержной молодости… — начал было он с жаром, но затем запнулся, поставил бокал обратно на стол, громко рыгнул и продолжил уже спокойно: — Так вот же, когда дочь её заболела и стало ясно, как тот тяжкий недуг неизбежно и в скорости приведёт к трагическому концу, Гойтея вспомнила о тех временах, о нас, и о наших эликсирах. Ещё бы ей не помнить об эликсирах! Хетхи выпрашивали эти снадобья столь упорно и настоятельно, будто не находили в нас ничего более достойного внимания. Однако мы давно не вмешиваемся в дела людей с поверхности, и ни при каких условиях не снабжаем их снадобьями или иными предметами, и Гойтее было это ведомо, а равно и то, что даже я не в силах нарушить тот строжайший запрет. Однако, как подсказывают нам проделки хитроумного Эрмиса, любое воспрещение, даже самое строгое, возможно обойти, не нарушая целости оного. Так и мать Виланки возложила свои упования на нашу давнюю традицию поиска на Гее талантливых неофитов. Хотя поиск подобного рода случается в наши дни нечасто и лишь при подходящем к тому случае, несравненная Гойтея прельстилась этой надеждой, а именно, что, войдя в их положение я, либо иной толковый муж из моего круга, предложим Виланке ученичество, и тем убережём юную деву от преждевременной смерти. В означенной традиции мы никого не неволим, но сразу после посвящения путь назад неофиту заказан: пребывание в Обители Просветлённых подразумевает всецелое отречение от жизни прежней — от той, которой неофит жил на поверхности. Гойтея хорошо знала и об этом. Она вручала мне своё умирающее дитя, с горечью сознавая, что ученичество в Симбхале будет означать не только спасение её дочери от преждевременной мучительной кончины, но также расставание с нею навеки. Рассудите, глубокочтимый профессор: разве допустимо назвать такое вольным выбором, когда несчастной пришлось выбирать между смертью родной дочери и вечной разлукой с ней?.. По справедливости, конечно же нет! А я ведь тогда позорно смалодушничал и даже не смог признаться несчастной матери в том, что забираю у неё Виланку вовсе не для ученичества!… Таким образом, любезнейший профессор, дева Виланка не стоила мне подлинно ничего, кроме пары флаконов с лечебными эликсирами, печальных воспоминаний и саднящей язвы на моей совести. — Рамбун вздохнул и перевёл взор с собеседника на звёзды, а в его глазах отразилась такая же далёкая, как те звёзды, печаль.
— Хочу ещё раз выразить моё восхищение вашими трудами, коллега, а также вашей скромностью и великодушием, — ободряющим тоном заявил Рамбуну профессор Хиги. — И отдавая дань традиции обмена, с нетерпением жду пожеланий от вас. Какие предметы или услуги вы сочли бы достойной компенсацией за поистине неоценимую помощь нашему исследовательскому центру?
— О, да, — оживился карап — Я надеюсь, вы в свой черёд располагаете благоприятной для меня возможностью предоставить, в обмен на эту мою скромную услугу, ещё пару родов полезных вещей к тем памятным дарам, которые уже достались мне и привнесли как в мои ремёсла и быт, так и в досужие мои забавы множество облегчений, удобств и развлечений. Вы помните дарованную вами детальнейшую карту Симбхалы? Она развёрнута с той поры в моей гостиной, и на той карте я, так же как и мои посетители, подолгу и с интересом разглядываем нанесённые подробности, восторгающие зрителя своей точностью и тщательностью прорисовки… А особенно и отдельно хочу поблагодарить
— Как вы знаете, коллега, общепринятой шкалы для оценки обмена здесь не существует, — ответил профессор Хиги. — К тому же, многие ваши подарки нам также оговариваются заранее, это скорее не подарки, а заказы. Но и те предметы, которые вы преподносите по своей инициативе, сообразно собственным вкусам, представляют для нас непреходящую ценность, которой не подобрать равнозначного эквивалента — ведь это знаки вашего искреннего и доброго расположения. Мы же рады передать вам всё, что вы только пожелаете, лишь бы оно никому не навредило и не разрушило вашу жизнь… Драгоценный мой друг, на практике почти всё запрашиваемое вами безопасно для вас, а нас нисколько не расстраивает. Примите также во внимание, что сама традиция обмена не просто обоюдно выгодна, она служит важной основой и выражением нашей дружбы.
Рамбун широко улыбнулся, приоткрыв огромный рот и собрав морщинки в уголках больших круглых глаз. Нанизанные на косички его бороды кольца дружно звякнули.
— Я несказанно польщён столь высокой оценкой моих скромных подношений, что прозвучала сейчас из ваших мёдоречивых уст, о глубокочтимый Бор Хиги! И благодарю вас также за подробные комментарии, внёсшие безусловную ясность в наше обменное соучастие. Истинно, удачный подарок располагает к дарящему и людей, и богов! Но я давно уже искал случая сказать вам, мой многомудрейший благодетель, что получаемые из ваших щедрых рук в высшей степени пригодные предметы суть лишь малая толика от даруемых вами благ, снисходящих на меня в каждый мой визит на Эору. Несоизмеримо большей наградой мне служит удовлетворение любознания, к чему ваш мир располагает и меня, и равным образом всех искателей потаённых аксиом, кто имеет с вами регулярные сношения. Благороднейший друг, доподлинно, если и есть где-то сущий рай для мудреца, так это здесь у вас, в Светлых Чертогах. Я не устаю благодарить троих богинь за то, что они продёрнули сюда нить моей судьбы и помогают ныне ткать узоры и этого космоса!
— Ваше мнение о нашем научном центре также очень лестно для меня, — с довольной улыбкой ответил профессор. — Однако всё же давайте вернёмся к теме обмена. Какие у вас пожелания на этот раз? Вы хотите решить с нашей помощью насущные проблемы, или же вас интересуют какие-то конкретные предметы?
— Да, да, именно последнее, что вами упомянуто! — при этом восклицании густые брови Рамбуна сдвинулись, а глаза его загорелись. — И наипервейшим черёдом потребна мне бутыль, или фляга, лёгкая, как пух хемроза, прозрачная, как воды Адарака, Вечной Реки, и прочная, как кожа дракона, и бутыль та чтобы была исполнена нектаром виноделов Эоры, что испробован мною ещё в прошлые визиты. — Рамбун указал на стоящий рядом с ним на столе большой бокал, с которым не расставался с самого прилёта и, покачав головой, издал многозначительное чмокающее междометие. — Нектаром столь же благолепным, сколь и родившая его земля! Лучше две таковые бутыли… или три… Надеюсь, я не многого прошу? И ещё мне пригодились бы сродственные тем фляги порожнии… для надёжного хранения моих эликсиров или иных важных жидкостей.
— Конечно, это возможно, и достаточный запас бутылок будет вам предоставлен непременно перед отбытием, — пообещал магистру профессор Хиги.
Далее Рамбун понизил голос и, склонившись поближе к профессору, произнёс:
— Боясь показаться назойливым и нескромным, но пользуясь нашим теперешним уединением и вашим щедрым великодушием, хотел бы также прояснить насчёт одного весьма желанного мне интимного предмета…
— Какого же? — поинтересовался Хиги, так как Рамбун несколько замешкался с продолжением. — Могу предложить вам андроидов.
— Андроидов?.. Не те ли это машины, что созданы вами для всякого рода поручений, развлечений и утех, и при том внешне сходны с хорошо сложенными юношами?
— Строго говоря, коллега — да, это машины. Как вы уже видели, по ощущениям андроиды не отличимы от людей, но при этом лишены многих недостатков, для людей типичных, например, они не восприимчивы к большинству видов магических воздействий. Поэтому в самых разных мирах андроиды — одно из наиболее востребованных наших изделий, наряду с биохимическими синтезаторами и системами защиты. Нередко люди видят в них равных себе или даже родственников. Кстати, востребованы в основном двойники важных персон, растущие дети, а также свирепого вида мужчины, обладающие боевыми и рабочими навыками. У нас ещё есть скилоиды и другие любимцы.
— Ох, опять машины… Или, того хуже, дети машин! — брезгливо пробормотал Рамбун. — Мудрейший мой друг, мне ведомо, что ни одна машина не чувствует в сердце своём, как это имеет место у людей, и потому она никак не способна в полновесной мере заменить человека. Даже если она выглядит подобно ему, или даже лучше, что никто не распознает в ней машину ни по внешнему виду, ни на ощупь, она всё одно суть хладный бесчувственный механизм, не способный к любви, преданности, радости, равно как и к ненависти или страданию. Машина может лишь безропотно работать, точно рассчитывать и бесстрастно предсказывать но, сколь искусно и хитроумно ни была бы слажена, она не в состоянии ни чувствовать сама, ни понимать чувства истинного человека. Именно бездушные машины коварно погубили прошлое человечество Геи, а теперь всемерно способствуют погибели нынешнего. Прошу меня простить, но предмет этот мне нисколько не интересен.
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
