Безликое Воинство

Белоконь Андрей Валентинович

— Друзей… — усмехнулся в ответ Призрачный Рудокоп. — Не существует никаких друзей, дева. Друзьями опрометчиво считают ближний круг, тех, кто на самом деле лишь мечтает, чтобы ты поскорее скорчилась в нищете и забвении, завидуя чёрной завистью им — богатым и прославленным. А твои наставники просто используют тебя, хотя и таким образом, который в итоге может оказаться тебе полезным. Не заблуждайся на счёт величайших магов. Там, откуда они, нет ни добра, ни зла, ни прошлого, ни будущего, ни жизни, ни смерти, поэтому они не почитают богов, не признают ничьей власти, а законы соблюдают лишь там, где сочтут это уместным

для себя. Они могут сделать со мной или с тобой всё, что им заблагорассудится, и не станут особо радоваться или, тем более, сожалеть об итогах, будь те хоть благотворными, хоть губительными. Наши представления о справедливости или морали для них ничто. Пойми же, дева, они вовсе не те, кем тебе кажутся.

Так Рудокоп сказал мне про эориан примерно то же, что и почтеннейшая Антелькавада донесла до меня через своих смешных близняшек-андроидов!

— Что до Айки и Галша, то я удивлён, что ты всё ещё не поняла того, — продолжал между тем колдун. — Эти двое всего лишь шкодливые, легкомысленные, не обременённые изысканными манерами отроки. Им нет дела до твоих тайн, ты для них лишь безобидная зверюшка, с которой они решили позабавиться. Тебе же самой будет отрадно, если твои секреты останутся при тебе.

Здесь я опять промолчала, хотя меня и задело нелестное высказывание колдуна о моих антиподах.

— Виланка, то, как величайшие маги, построившие Светлые Чертоги, показывают нам себя и свой мир — это не более, нежели своеобразный театр теней, в котором мы — зрители, а они — невидимые за ширмой кукловоды. Истинного их лица никто не видел, об истинном мы лишь тщимся догадаться… Впрочем, те маги и не скрывают, что нарочно представляются в понятном нам образе.

Я сразу вспомнила, как преобразились Айка и Галш во время нашего путешествия к Гее и обратно… Неужели я тогда заглянула за ширму? Я лихорадочно размышляла об этом, продолжая хранить молчание, в то время как колдун говорил:

— Я наблюдаю в тебе явные признаки высокого духа, дева, а также тонкого ума и безупречного воспитания, и я бесконечно ценю твою природную искренность и бесстрашную прямоту твоих суждений, которые неизменно держатся в рамках деликатности и скромности, — Мне показалось, что на фоне сказанных им слов мелькнула та самая лицемерная ухмылка, которую я уже видела раньше. — Но, возможно, ты позабыла об одной своей сердечной тайне, очень личной, а о другой ещё не ведаешь, или же не до конца осознала её.

«Сердечной тайне! Только этого мне не хватало! — искренне смутившись, подумала я. — О чём он говорит? Что за сердечная тайна может быть у меня, да ещё известная чёрному колдуну и позабытая мной?..» Вслух я сказала:

— Прошу прощения, владыка, но теперь я совсем не понимаю, о чём вы говорите.

Тогда Призрачный Рудокоп поднял вверх ладонь левой руки, примерно так же, как делал это, когда дарил мне «Синий Кодекс», только в этот раз над его ладонью возникла небольшая фигурка. Я сразу поняла, что это объёмное изображение мужчины с обнажённым торсом и обнажённым мечом в руке. Ниже пояса на мужчине была тропическая армейская форма — наша, а вот меч я сразу распознала как малаянский — у них и гарда, и сам клинок другой формы. В первый момент сердце моё остановила мысль, что это мой погибший отец. Чтобы разглядеть его подробно, я порывалась было встать и подойти вплотную к чёрному

колдуну, но в итоге оказалось, что можно одним лишь желанием приблизить и увеличить эту фигуру так, что она встала передо мной почти в натуральный рост. Это оказался не мой отец, это был Адиша-Вал!

— Ты призывала этого юного воина в защитники, смутившись недопустимо вульгарным обращением со стороны моего секретаря, которого я послал к тебе с приглашением, — напомнил мне Призрачный Рудокоп. — О секретаре не беспокойся: он уже получил то, что заслужил. Но кто тебе этот воин? Он твой жених?..

И опять я промолчала, на этот раз просто не в силах вымолвить ни слова.

— В любом случае, как и следовало ожидать, у тебя имеется юный защитник, храбрый и благородный, который тебе дорог, к которому ты расположена — видно по всему — даже больше, нежели к своему учителю-карапу. Возможно, это твой старший брат. Но я всё же склоняюсь к варианту, что он твой возлюбленный. Мне удалось лишь на короткое время установить с ним астральную связь…

Всё моё существо будто зажали в столярные тиски — я не могла тогда ни пошевелиться, ни что-либо ответить. Колдун между тем продолжал:

— Можешь не отвечать, я вижу, что ты неравнодушна к этому юноше. Я знаю также, что он ещё жив, хотя подвергается смертельной опасности. Мне даже ведомо, где он сейчас. Я в силах сделать так, что он всегда будет рядом с тобой. Я могу одарить вас обширными и цветущими имениями, где вы заживёте в покое и счастье… А взамен прошу лишь о необременительной для тебя услуге.

— Вы хотите захватить капсулу Шал-Гур? — смогла я выдавить из себя прямой вопрос, а перед глазами у меня бегали чёрные точки и голова моя кружилась — я готова была вот-вот упасть в обморок.

— Разве я мог побеспокоить тебя по столь ничтожному поводу?! — с негодованием, опять же явно притворным, воскликнул колдун. — Яйцо шалгуров я получу в любом случае, и ты мне для этого не нужна. Увы, твои представления о моих намерениях вновь оказались далёкими от действительности что, впрочем, и не удивительно.

— И всё-таки, владыка, вы совсем меня не знаете, если полагаете, будто меня можно чем-то подкупить, — в свою очередь возмутилась я, в то время как стоявший передо мной образ Адиши продолжал терзать мою душу. — Если я сочту вашу просьбу за благо, то помогу вам безо всяких условий и платы… И если, конечно, такая помощь вообще будет в моих силах.

— Вот то, что воистину достойно не только моего удивления, но и сожаления — это что ты, дева, пребываешь в неведении относительно своих возможностей! — восклицая так, Рудокоп явно хотел польстить мне, но получилось это у него не сказать, чтобы удачно.

К тому моменту я отчасти опомнилась, ко мне вернулась способность мыслить логически и я сообразила наконец, что в линии поведения колдуна имеются нестыковки: например, даже если поверить, что его секретарь или сам колдун способны так же понимать мои кричащие мысли, как это делают эориане, ни тот, ни другой не знали об Адише до того момента, когда я в панике воззвала к образу своего любимого. Значит, решив меня пригласить «для мирной беседы», Рудокоп не имел в своём арсенале этого средства давления на меня. На что же тогда он надеялся?.. Я не стала ходить вокруг да около, а прямо так и спросила: