Безмолвная. Книга вторая

Константин

Первое, на что обращаю внимание, — это принадлежность русалок к восточной и западнославянской мифологии. Там они описываются как умершие «не своей» смертью женщины. В первой, — это души детей умерших до крещения или души девушек, умерших до вступления в брак. Во второй — души женщин, умерших во время родов или до послеродового церковного очищения, а также женщин, сделавших аборт.

«Получается, грубо говоря, чтобы стать русалкой нужно помереть при некоем стечении обстоятельств? Забавно»

Продолжаю изучение вопроса и обнаруживаю ещё одну, из множества, деталь, о которой не знал: оказывается,

изначально, ни о каком рыбьем хвосте и речи не было. Этот образ появился много позже, по-видимому, под книжным влиянием, где авторы, слили образы славянской русалки — внешним видом схожей с древнегреческими нимфами, — и морской девы, коей являлось вымышленное существо из мифов народов Европы. Как раз у последней наличествовал хвост, вместо нижних конечностей.

«Вот откуда образ русалки на дереве. Если заменить хвост на ноги, то всё встанет на свои места!»

Далее, с интересом читаю об их особенностях:

Славянским русалкам наиболее характерны такие черты как: любовь к музыке, пению и танцам. А также, способность к оборотничеству, прорицанию, знахарству и колдовству. И вредоносность, как черта нечистой силы. В славянской мифологии русалки описываются как опасные существа, часто отрицательно настроенные к людям всех возрастов: в одних поверьях они кидались в людей камнями; ловя кого-нибудь, щекотали до смерти и топили; по другим легендам — соблазняли молодых парней, заманивая их на глубину…

Последняя фраза, почему-то, вызывает у меня ассоциацию с героиней старого советского мультфильма — Дюдюкой Бербидонской — а точнее, с песней в её исполнении:

'А я маленькая мерзость, а я маленькая гнусь,

Я поганками объелась и напакостить стремлюсь.

Я людей пугаю ночью, обожаю крик и брань.

А я маленькая сволочь, а я маленькая дрянь'

— про себя напеваю я незамысловатый куплет и широко улыбаюсь, представив Лиру в подобном амплуа.

«Нет, не дотягивает она до чертовки, рожей не вышла» — решаю, так и этак покрутив мысль. — «А вот танцы — то, что надо — вполне укладывается в шаблон, как и тяга к воде и возможность продолжительное время обходиться в ней без воздуха. Что там ещё?»

Согласно тем же народным поверьям, несмотря на свой нрав, русалки могли проявлять благородные черты характера в отношении некоторых людей: так, они очень хорошо относились к маленьким детям, спасая их от диких животных. Иногда в историях русалки спасали тонущего человека от гибели. Также русалкам приписывался весёлый характер: они часто кувыркаются, играют, ведут беговые игры, хороводы. Пляшут и хохочут, устраивая свои развлечения ночью…

Представляю как средь ночи вскакиваю и начинаю исполнять всё, что приписывают русалкам, ставя под сомнение психическое здоровье Лиры… Не сдержавшись «ржу в голос».

Отсмеявшись и вытерев рукавом пижамы проступившие слёзы, задумываюсь о совпадениях.

«Тут фифти-фифти. Что-то подходит, а что-то — нет. Однозначно утверждать что Лира — русалка — глупо, тем более, судить нужно по чисто физиологическим чертам, таким как: жабры или раздвоенный

язык, например. Потому что характер — это моё, доставшееся от предыдущего тела. И тут, как говорится: „все совпадения случайны“».

Пожевав губу да повращав глазами, возвращаюсь к самой первой мысли, насчёт перерождения.

«Если Лира — русалка — где и когда она успела „накосячить“, что стала ею? Шальная пуля северокорейских пограничников оборвавшая жизнь подростка вряд ли была единственной причиной перерождения. Некрещёная? Но она, наверняка, не славянка, по национальности, и у неё своя вера. Или это неважно? Да и откуда я знаю, кем была девочка до нашего „знакомства“? Возможно, у неё, ещё до моего „подселения“ были проблемы с северокорейскими властями на почве её странностей. Например, выловили в море да решили изучить чудо чудное — диво заморское. Но нашлись хорошие люди, которым не понравилось, что в бедное дитя тыкают иголками почём зря, и решили они безродыша спасти. Выкрали девочку, да отправили „в чёрную“, рейсом с беженцами. Да только настигла их в пути беда, в виде патрульного катера пограничной службы чучхе. Тут и сказочке конец… Надо будет заняться, выяснить „откуда у Лиры ноги растут“»

Немного поразмыслив, вбиваю в поиск имя «Альмона». Безрезультатно. Никаких отсылок на таинственную девушку, коей я видел себя во снах я не нахожу, зато поисковик выдаёт имена десятка совершенно посторонних людей; бренд косметики с аналогичным названием и даже собаку породы «золотистый ретривер» с подобной кличкой. Тыкаю в последнюю ссылку, ведущую на местный «ютуб» и залипаю на получасовом видео, где эта псина на камеру демонстрировала чудеса сообразительности.

* * *

На работу ЁЛин опоздала. Не смотря на то, что Лира подняла её вовремя и даже позаботилась о завтраке, чем сэкономила женщине кучу сил, вовремя приехать она не смогла. Треклятое похмелье догнало ЁЛин в дороге. Лёгкий дискомфорт в желудке быстро сменился сильной тошнотой, сопровождаемой головной болью. Как бы плавно она не старалась вести машину, покой страдающему организму обеспечить не удалось, и финал был неизбежным. Застряв на перекрёстке в утренней толкучке, женщина не сдержала очередной позыв и «рассталась» с завтраком, который, ровным слоем непереваренной пищи, покрыл все поверхности авто в зоне водительского сиденья. Досталось и одежде ЁЛин. По машине поплыл кислый запах блевотины, и женщина поспешила открыть окно. Кое-как проехав злополучный перекрёсток, она припарковалась, и, чувствуя, как от стыда пылают щёки, принялась ликвидировать последствия конфуза, благо, в бардачке машины всегда лежала пачка влажных салфеток.

Уборка салона заняла куда больше времени, чем рассчитывала ЁЛин, да и одежда плохо поддавалась попыткам удалить с неё предательские следы и запах, пропитавший ткань, казалось, насквозь. Пришлось ЁЛин оставить автомобиль и искать убежища в туалете ближайшей кофейни, где имелся кран с горячей водой.

Приведя себя в более-менее пристойный вид, ЁЛин покинула спасительную комнату. Под любопытными взглядами, кидаемыми на неё бариста, оплатила на кассе бутылку минералки и вернулась в машину.