Безмолвная. Книга вторая

Константин

Такого с ней ещё не случалось. ЁЛин, практически не пила. Лишь изредка, она позволяла себе пригубить бокал вина, в гостях у подруги, но ей и в голову не могло прийти приговорить целую бутылку соджу за раз, да ещё в одиночестве. До вчерашнего вечера. Она прекрасно понимала, что послужило катализатором, сподвигнувшим её на попойку, и корила себя за несдержанность. Вдвойне неприятно, что произошло это в присутствие её неожиданной подопечной.

Лира, вопреки своей внешности, по рассудительности совсем не походила на ребёнка. Наоборот, порой, женщине казалось, что она общается с взрослым человеком, настолько далеки от непосредственности были задаваемые девочкой вопросы, даваемые

ответы, да и ведение диалогов, в целом. Возможно, всё дело в планшете, передающим сухой текст, красиво построенных предложений. Возможно. Женщина не была уверена, особенно, после их утреннего разговора, когда Лира заявила, что её не волнуют события, которых она не помнит, какой бы негативный оттенок они в себе не несли.

«„Что было, то прошло“ — так, кажется, она сказала» — припомнила ЁЛин, заводя машину. Женщина, в очередной раз поморщилась от неприятного запаха — «Надо будет отдать машину на химчистку салона» — и аккуратно вырулила в полосу, вливаясь в поток автомобилей, везущих своих хозяев по хозяйским делам.

Всю оставшуюся до работы дорогу женщина ехала с открытыми нараспашку окнами.

— Айгу (данное слово может означать: «боже», «господи», «ужас» и подразумевать «как ты мог», «чего же ты наделал», в зависимости от ситуации. Прим. автора), где это тебя так помотало?! — спросила ЁЛин её коллега и, по стечению обстоятельств, подруга, которую звали Сон МинХэ. — Ты выглядишь ужасно, и этот запах… Онни, тебе надо переодеться! У меня есть запасная блузка, я сейчас принесу.

МинХэ, не дожидаясь ответа, скрылась в направлении своего рабочего места, а ЁЛин, пользуясь моментом, полезла в сумочку за расчёской — привести в порядок растрёпанные, дувшим в открытые окна машины ветром, волосы. Она едва появилась в отделе, как тут же была взята в оборот не в меру любопытной коллегой. Как тут успеть красоту навести?

Кабинет ЁЛин представлял собой небольшой закуток, огороженный, от дюжины аналогичных, фанерными перегородками. Само рабочее пространство женщины являлось образчиком ординарности: стол, на нём монитор компьютера; мышь, клавиатура; забитая текучкой стопка лотков; канцелярские принадлежности. Сбоку компактный стеллаж, отсвечивающий подписанными корешками папок. На перегородке, приколотая кнопками, карта страны, с многочисленными пометками карандашом; листок со списком номеров, над телефонным аппаратом, и чуть в стороне фотография улыбающегося в камеру мужчины — покойного мужа ЁЛин. Женщина несколько раз порывалась её снять, но стоило взять снимок в руки, тут же возвращала на место.

— Ты никак, на согэтхин ходила? — вернулась МинХэ с чистой блузкой и неожиданным вопросом. Она протянула свёрток ткани ЁЛин и закрыла спиной, висевшую на стене, камеру, направленную в сторону рабочего места коллеги. Дождалась, пока ЁЛин переоденется…

Вопрос подруги поставил ЁЛин в тупик. Какое отношение свидание вслепую имело к её внешнему виду, она не поняла. Видимо, так они проходят в понимании девчонки, выскочившей замуж за своего одноклассника и по этой причине ни разу на них не бывавшей? Всё может быть. На всякий случай, ЁЛин утвердительно кивнула. Вдаваться в подробности давешней попойки она не собиралась, а тут за неё всё придумали. Согэтхин так согэтхин!

— Давай, рассказывай! — пошла в наступление подруга, почуявшая жаркую новость. Надев новую блузку, ЁЛин, какое-то время раздумывала, что делать с пятнами на юбке, и, в итоге, решила оставить обновку навыпуск — частично прикрыв той испачканный элемент одежды. Размышления на эту «насущную» тему позволило женщине собраться с мыслями

и придумать, ответ для не в меру любопытной МинХэ.

— Он оказался козлом! — почти взаправду вздохнула ЁЛин, припомнив некоторые из своих давних «свиданий»

— Щибаль! — выдохнула МинХэ, тем самым, выражая женскую солидарность, и тут же добавила: — Ну он хоть не урод?

ЁЛин, повторно сбитая с толку, неопределённо махнула головой. К счастью, допрос прервал рабочий телефон на её столе, издавший мелодичную трель. Вызывал начальник.

Боссом у ЁЛин была повидавшая жизнь ачжумма, которую звали Су ЛиСоль. Успешно поступив в Йонсей, она, молодая и уверенная в себе, мечтала о карьере. Но, вовсю набирающая обороты и нацеленная на тяжёлую промышленность индустриализация страны, оставляющая целые отрасли «за бортом», заставила ЛиСоль пересмотреть свои взгляды на жизнь. Будучи тогда весьма впечатлительной особой, она была глубоко поражена зверствами, что продемонстрировало авторитарное правительство, во время подавления, вспыхнувшего в городе Кванджу — провинции Чолладо — а за ним, и соседних регионах, протеста. Тогда, девушка впервые пережила нервный срыв. А оправившись, поклялась себе посвятить свою жизнь помощи людям.

Закончив Йонсей, она отказалась от маячащих на горизонте перспектив и устроилась на работу в фонд помощи детям-сиротам, коих, во время периода индустриальной реформы, становилось всё больше и больше. Их родители, кто, оставшись без работы, кто, просто не выдержав нищеты, сводили счёты с жизнью, оставляя, никому не нужных, детей на произвол судьбы. Впрочем, занятое реформой государство тоже было не в восторге от лишних ртов, отъедающих из, и без того вечно пустой казны, энную сумму вон. Лишь, благодаря фонду, ежегодно собирающего из кошельков щедрых, преимущественно, иностранных, спонсоров средства на содержание дюжины детских домов, разбросанных по стране, брошенным ребятишкам оказывался необходимый уход.

Шли годы, а с ними наступал подъём экономики Страны утренней свежести. Государство, наконец, вспомнило о своём подрастающем поколении, и взяло под контроль детские дома, возобновив их финансирование в полном объёме. Фонд, в котором работала ЛиСоль, прекратил своё существование, а его сотрудники — преимущественно, волонтёры, принялись за поиски работы. ЛиСоль повезло. Благодаря связям мужа — занимавшего должность в министерстве образования, ей удалось устроиться в службу опеки, где она трудилась по сей день, пройдя путь от простой службистки до начальника столичного подразделения.

Войдя в кабинет босса, ЁЛин обнаружила там, кроме ЛиСоль, расположившегося за столом человека в мундире. У женщины участилось сердцебиение, когда она, без труда распознала форму военной разведки. Нутром почувствовав, по чью душу явился этот человек, ЁЛин, сначала, чуть было не «задала стрекача», но, с детства привитая дисциплина и уважение к старшим оказались сильнее паники. ЁЛин, традиционно поклонилась, здороваясь с начальницей, и застыла, сложив перед собой ладони, в уважительном жесте да скромно уставившись в пол. Чутьё не подвело женщину.

— Аньон, ЁЛин, — поздоровалась с ней начальница, и подними вошедшая взгляд, заметила бы скривившиеся губы ЛиСоль, недовольной внешним видом подчинённой. — Этот уважаемый человек из военной разведки. Он интересуется одной девочкой, с которой ты можешь быть знакома. Ответь на его вопросы.

Сердце ЁЛин взялось в галоп. Ей казалось, что его стук слышен всем присутствующим. Она заставила себя поднять голову, посмотрела на незнакомца.

— Как скажете, Су-сонбэ, — выдавила она из себя ответ и снова поклонилась.